Макар Троичанин - Да пошли вы все!.. Повесть

Михаил Владимирович согласно хмыкнул, не разжимая посиневших губ.

- Вроде к этому дело и идёт? – спросил в надежде на опровержение.

- Не в курсе, - огорчил неосведомлённый друг и соратник.

Стали появляться и остальные, мельком взглядывая на любимого руководителя и радуясь ему. Особенно обрадовался Павел Андреевич. Они ушли с Михаилом в сортир. Оставшиеся соратники перекладывали бумаги, таскали туда-сюда приборы и блоки и без толку сновали по комнатам, мешая Ивану Ильичу сосредоточиться. Подошёл Тимур.

- А где президент? – спросил, заглядывая в президентскую резиденцию.

- Пропал! – удручённо ответил ответственный за президентское тело. – Ушёл в стаю.

Азарян улыбнулся.

- Не переживай, придёт.

- Да как не переживать? – пожаловался Иван Ильич. – В стае всё громадные псы, и сучка на полметра выше Дарьки.

- Понимает толк, - похвалил опытный сексмен. – До смерти не загрызут, - успокоил опять, - у них это не принято, не то, что у людей. Чем занимаешься?

Иван Ильич рассказал и показал. Заинтересованный Азарян досконально разобрался в новой разработке поисковика и к радости изобретателя кое-что подсказал. И так они увлечённо, дружно и зачарованно просидели над схемами больше часа, перепортили дорисовками и расчётами кучу бумаги, и ещё бы посидели, но тут ворвалась в шарашку фурия.

- Открывайте шампанское! – заорала она ни с того, ни с сего. – Подавайте бокалы! – запыхалась от спешки.

- Тебе подвалило наследство от бедной тётушки из богатых Штатов? – спокойно спросил насмешник-пессимист Азарян.

Все и без него хорошо знали, что у Жанны Александровны живёт за океаном тётка, удачно смывшаяся туда с мужем-американцем ещё в восьмидесятые годы интеллектуального застоя.

- Всем подвалило! – ошеломила насторожившихся сотрудников переполненная околонаучными сплетнями Божия жена. – Всем!

- Тогда давай раздавай, - нетерпеливо предложил Брызглов. – Не тяни резину.

Жанна Александровна патетически ступила на середину комнаты и щедро протянула руки.

- Держите! Нашу шарашку преобразуют в лабораторию! – выдала, наконец, сногсшибательную новость.

Наступила истинно лабораторная тишина. Присутствующие замерли, изобразив застывших манекенов.

- Разыгрываешь? – сумел, наконец, выдавить из себя общий вопрос Азарян.

- Я – не ты! – рассердилась благая вестница. – Серьёзными вещами не шучу! – и изнеможённо опустилась на стул рядом с Иваном Ильичом.

- Ты в курсе? – спросил тот у мужа пресс-атташе.

- Нет, - осторожно, чтобы не растрепать причёску, помотал головой Брызглов. – Реорганизация действительно зреет, а какая – прессе неизвестно.

Известно-неизвестно, а все поверили Жанне Александровне. А она ещё больше подсластила приятную новость.

- Говорят, что уже подыскивают руководство. Не исключено, что завом будет кто-то из наших.

- Тут и искать нечего, - вмешался сметливый армянин. – Лучше Ивана Ильича зава не найдёшь.

- Дулю! – мгновенно среагировал на лестное предложение лучший кандидат. – Ищите горбатого на стороне! – и нервно заелозил руками по бумагам.

- Не рано ли мы делим шкуру зава? – примирительно сказал Брызглов. – И вообще, думаю, что при дележе нас не спросят.

Вошли Михаил с Шматко. У первого в руках была какая-то бумаженция, а у второго – лицо в красных пятнах.

- По какому поводу базар? – строго спросил начальник во временной шкуре.

- Лабораторию из нас хотят сделать, - поспешил сообщить Азарян. – Оплата по первой группе светит, - обрадовал, наконец, всех тем, с чего и надо было начинать новость.

- Михаил Владимирович, - встрепенулся Павел Андреевич, поменяв красные пятна на бледные, - отдайте заявление, я ещё подумаю, - и почти вырвал листок из рук начальника.

Все понятливо нервно рассмеялись, и Шматко – тоже.

- А чем чёрт не шутит! – задумчиво озвучил тайные мысли каждого мудрый партиец. – Вдруг на этот раз реорганизация обернётся для нас не разрушением, а созиданием. – Сотрудники молчали, и у каждого в глазах читалось: «А вдруг?» Викентий Алексеевич вздохнул. - Поживём – увидим, - закончил наимудрейшей мудростью. – А мне что-то нестерпимо захотелось есть. Тем более что до обеда остались какие-то полчаса. Опаздываем, братья-лаборанты! Я пошёл. Обед – святое, и никакие реорганизации не отменят его и не заменят.

Все повалили в дверь следом, даже начальник, а последним тенью прошмыгнул Коля, просидевший всю реорганизацию за перегородкой. Остались Иван Ильич и Жанна Александровна.