Карлос Фуэнтес - Инстинкт Инес

Вместо того, чтобы поднять голос и покинуть этот мир с достойным «грудным» до, как принято, Инес Прада постепенно понижала голос (Е strano/ Gli spas-mi del dolore [18]), переходя от блестящей юности, в которой уже чувствовалась неотвратимость будущей роковой любовной страсти, к боли утраты, к почти религиозному смирению – и к агонии, когда вся предыдущая жизнь подводит героиню не к смерти, но к старости. Голос Инес Прада в финале «Травиаты» – это голос больной старухи, которая перед смертью старается осмыслить прожитое и достигает возраста, который ей не отмерила судьба: ей не дано дожить до преклонных лет. Двадцатилетняя женщина умирает старухой. Она проживает то, что ей не суждено прожить, ибо смерть приходит слишком рано…

Казалось, будто Инес Прада, не предавая Верди, обращается к зловещему началу романа Дюма-сына, когда Арман Дюваль возвращается в Париж и ищет Маргариту Готье, но обнаруживает, что дом пуст, обстановка распродана, она умерла. Арман направляется на кладбище Пер-Лашез, подкупает сторожа, идет к могиле Маргариты, похороненной несколько недель назад, ломает замок, открывает гроб и видит полуразложившиеся останки своей юной, чудесной возлюбленной: пятна трупной зелени на лице, открытый рот, полный червей, пустые глазницы, жирные черные волосы, прилипшие к провалившимся вискам. Живой мужчина страстно обнимает мертвую женщину. Oh, gioial! [20]

Инес Прада вызывает в памяти начало истории, рассказывая ее конец. Ее гений актрисы и певицы в полной мере раскрылся в образе Мими, лишенной сентиментальности, которая настырно цепляется за жизнь своего любовника и запрещает Родольфо писать, женщина-репейник, жаждущая внимания; в образе Джильды, которая стыдится своего отца-шута и бесстыдно позволяет себя соблазнить Герцогу, хозяину своего отца, предрешая с жестоким наслаждением горькую судьбу бедняги Риголетто… Еретичка? Вне всякого сомнения, и за это не раз подвергалась критике. Но ее ересь, как всегда говорил себе Атлан-Феррара, слушая Инес, возвращает этому затасканному слову его первоначальный чистый смысл – по-гречески HAERETICUS означает тот, кто выбирает.

Он слушал ее и восхищался ею в Милане, Париже и Буэнос-Айресе. И ни разу не подошел поздороваться с ней. Она никогда не знала, что он слушает ее и смотрит на нее издалека. Габриэль давал ей в полной мере продемонстрировать свое инакомыслие. Но сейчас оба знали, что должны встретиться и работать вместе, впервые со времен блицкрига 1940 года в Лондоне. Это она попросила о встрече. И он знал, что просьба вызвана профессиональными соображениями. Голос Инес при исполнении Верди и Пуччини – это лирическое сопрано. Маргарита Берлиоза – меццо-сопрано. По идее, Инес не должна была исполнять эту роль. Но она настояла на своем.

– Мой голос далеко не до конца изучен и востребован. Я точно знаю, что могу петь не только Джильду, Мими и Виолетту, но и Маргариту тоже. Но единственный человек, которому под силу раскрыть мой голос и направить его, – это маэстро Габриэль Атлан-Феррара.

При этом она не добавила: «Мы познакомились в «Ковент-Гарден», когда я пела в хоре "Фауста"».

Она сделала выбор, и он, стоя у дверей певицы в Мехико летом 1949 года, тоже выбирал. Не дожидаясь времени, назначенного для репетиций «Осуждения Фауста» во Дворце изящных искусств, он взял на себя смелость – возможно, допустив ошибку, – прийти к Инес в полдень, не задумываясь ни о чем, – может, она спит или уже ушла, – лишь бы увидеться с ней наедине до первой репетиции, назначенной на этот вечер…

Квартира Инес находилась в запутанном лабиринте номеров и дверей, расположенных на разных уровнях и соединенных лестницами, в здании Ла Кондеса наулице Масатлан. Его предупредили, что здесь любят селиться мексиканские художники, писатели, музыканты, а также европейские таланты, которых молох войны вынудил искать прибежища в Новом Свете. Поляк Генрик Сжеринг, австриец Эрнст Ромер, испанец Родольфо Хальфтер, болгарин Зиги Вайсенберг. Мексика им всем предоставила кров, и когда Дворец изящных искусств пригласил известного своей нелюдимостью и требовательностью Габриэля Атлан-Феррара дирижировать «Осуждением Фауста», маэстро с удовольствием согласился, отдавая этим дань уважения стране, спасшей столько мужчин и женщин, которые в противном случае имели все шансы закончить свои дни в печах Аушвица или погибнуть от тифа в Берген-Бельзене. Город Мехико был мексиканским Иерусалимом.