Валерий Хайрюзов - Приют для списанных пилотов [Повести и рассказы]

— В связи со сложной международной обстановкой не могу, — сказал Николай. — У аэропортовской и городской милиции я сейчас на особом счету.

— Да, да, слышали, — закивали головой отцы-командиры. — Совсем обнаглели. Взять бы автоматы…

— Зачем автоматы, можно и пустыми бутылками, — засмеялся Николай.

— Нет, мы их сдадим, — ответно хохотнул один из пенсионеров, — а на вырученные деньги будем жить и ни в чем себе не отказывать.

Погоготав над своей, как они считали, удачной шуткой и как бы тем самым настроив себя на рабочий лад, они торопливо попрощались с Николаем и гуськом пошли в Клуб юных моряков, который, как он слышал, сменил вывеску и назывался теперь «Голубым Дунаем». Говорили, что цены там были ниже, чем в других торговых точках.

Глядя им вслед, Порогов вспомнил, что свою летную карьеру Борзов начинал военным летчиком. И, как говорили, был первоклассным пилотом. Но больше всего он прославился тем, что, находясь на службе в группе советских войск в Германии, по приказу командования сорвал заседание бундестага. Разогнав «сушку», он преодолел над крышами домов Западного Берлина звуковой барьер и повыбивал там все стекла. Шум был вселенский, за ним стали охотиться западные разведки. От греха подальше его перевели служить подальше в Сибирь. И здесь у него произошло ЧП: загорелся в полете двигатель. Он катапультировался, долго лежал в госпитале. Свою летную карьеру ему пришлось продолжать в малой авиации…

«Надо бы ему срывать заседание не бундестага, а ельцинского Верховного Совета, который довершил разрушение державы, — с запоздалой горечью думал Николай, направляясь к автобусной остановке. — А он вместе с другими решил, что нужно сметать таких, как я».

Бар действительно бы отделан под охотничий домик. На стенах висели чучела глухарей, рябчиков, фазанов. Были еще чучело медведя и рогатая голова лося. Столы были сделаны из толстых сосновых плах, как в старых крестьянских домах, и накрыты льняными скатертями. Меню было завернуто в плетеную расшитую бересту. Между столов ходили обнаженные до шортиков красавицы официантки. Увидев Шуру, они окружили ее и защебетали, словно она была самой долгожданной и дорогой гостьей. Народу в баре сидело немного, верхний свет был притушен, играла тихая и приятная музыка. Шура по-хозяйски глянула в меню и кивнула Николаю:

— Угощаю сегодня я. Выбирай.

Первой значилась холодная закуска под названием «Жертва страсти черная» — икра черная, дальше «Привет с большого бодуна» — капуста, помидоры, огурцы соленые, брусника, «Дурачки набитые» — помидоры, фаршированные грибами, «Воры в законе» — слабосоленые огурцы, «Хохляцкий наркотик» — сало, «Последняя девственница» — селедка, «Мужской потенциал» — мясо краба. «Секс-бомба» — свекла с черносливом и гранатом. Последней в списке была «Пролетарская закуска» — дранки. На второе были «Байкальский фраер» — сиг жареный, «Мужская гордость» — куриное филе, «Обгорелая мечта петуха» — куриные крылышки и, наконец, «Конь в пальто» — картофель, запеченный по-татарски.

— Конь в пальто — оригинально, — сказал Николай, рассматривая цены. Поначалу в шутку он хотел добавить, что было бы неплохо, если бы еще в меню значился брусничный сок, но потом решил, что такой намек Шуре может быть неприятен. Чем больше он углублялся в изучение меню, тем мрачнее и неуютнее становилось на душе. Бар был дорогим, и цены были сопоставимы с московскими ресторанами. Выходило, что дела компании были не так плохи, если Шура могла себе позволить пригласить его сюда.

— Тебя что-то не устраивает? — спросила Шура. — Ты не стесняйся, за все уплачено.

— Цены здесь не слабые, — усмехнувшись, сказал он. — Моей Варваре Егоровне нужно откладывать пенсию за месяц, чтобы поужинать в этом баре.

— Я тоже сюда не каждый день хожу, — смутившись, сказала Шура. — Пенсионеров, конечно, жаль. Но давай договоримся: сегодня о политике ни слова.

— Какая тут политика, — продолжал ворчать Николай. — Но если ты нынче стала такой богатой, то давай мне коня в пальто, воров в законе и, если есть, пролетарскую водочку.

— Чего так скромно, давай что-то еще. Ты же мужчина. А мужчины любят поесть.

— Но ты же меня не для этого звала.

— Одно другому не мешает. Давай я сама сделаю заказ. Ты знаешь, Сергей улетел сегодня на неделю с проверкой наших экипажей в Китай.

— И ты решила гульнуть?

— А что — нельзя? Он там гуляет. Могу и я себе позволить. Кстати, я ничего почти не знаю о твоей сегодняшней жизни. Как там Лиза? Наверное, совсем стала москвичкой?