Лиза Си - Девушки из Шанхая

— Все маленькие девочки должны знать подобные вещи о своих родителях, — объясняю я Джой перед сном накануне первого школьного дня. — Не рассказывай учителю ничего, кроме того, что мы тебе говорили.

На следующий день Джой надевает зеленое платье, белый свитер и розовые колготки. Сэм фотографирует нас с ней на фоне нашего дома. В руках у Джой — коробочка для ланча, на которой машет рукой улыбающаяся девушка верхом на своем верном коне. Я с любовью смотрю на дочь. Меня охватывает гордость и за нее, и за всех нас — как много мы добились.

Мы отправляемся на трамвае в школу, заполняем там требуемые анкеты и лжем в ответ на вопрос о нашем месте жительства. Затем мы отводим Джой в ее класс. Сэм протягивает ручку Джой ее учительнице, мисс Хендерсон. Та смотрит на нас и восклицает:

— Почему бы вам, иностранцам, не отправиться к себе на родину!

Можете себе представить?

— Потому что это и есть ее родина, — отвечаю я, прежде чем Сэм успевает понять ее слова. Я говорю с британским акцентом, подражая английским матерям, которых я видела на Бунде. — Она здесь родилась.

Мы оставляем свою дочь с этой женщиной. Всю обратную дорогу Сэм молчит. Уже рядом с кафе он притягивает меня к себе и хрипло говорит:

— Если они что-нибудь с ней сделают, я никогда не прощу ни им, ни себе.

Пару недель спустя я прихожу за Джой и обнаруживаю ее плачущей на тротуаре.

— Мисс Хендерсон отправила меня к заместителю директора, — говорит она, обливаясь слезами. — Мне задали кучу вопросов. Я отвечала так, как вы меня учили, но меня назвали лгуньей и запретили возвращаться в школу.

Я отправляюсь в кабинет заместителя директора, но как мне переубедить ее?

— Мы следим за подобными нарушениями, миссис Лу, — заявляет мне грузная женщина. — Кроме того, ваша дочь здесь не к месту. Все это видят. Отправьте ее в школу в Чайна-тауне, там ей будет лучше.

На следующий день я отвожу Джой в школу «Кастеллар» — она находится в самом сердце Чайна-тауна, в паре кварталов от нашего дома. Там учатся дети из Китая, Мексики, Италии и других европейских стран. Учительница Джой, мисс Гордон, с улыбкой берет мою дочь за руку, отводит ее к себе в класс и закрывает за собой дверь. В последующие недели и месяцы Джой, которую учили быть покорной, не шуметь и сторониться таких буйных развлечений, как езда на велосипеде, учится играть в классики, в камешки и в чехарду. Она рада тому, что учится в одном классе со своей подружкой, а мисс Гордон производит впечатление приятной женщины.

Дома мы делаем все, что можем. Я со своей стороны поощряю Джой как можно больше говорить по-английски, так как ей предстоит жить в этой стране и она — американка. Когда ее отец, бабушка с дедушкой или дядюшки заговаривают с ней на сэйяпе, она отвечает по-английски. Постепенно Сэм начинает лучше понимать английский язык, хотя его произношение и не улучшается. Дядюшки непрерывно поддразнивают ее.

— От образования у девушек одни неприятности, — предостерегает дядя Уилберт. — Чего ты хочешь, сбежать от нас?

Союзника я нахожу в лице ее дедушки. Не так давно он угрожал нам с Мэй, требуя давать ему пять центов за каждый раз, когда мы говорили на уском диалекте в его присутствии. Теперь то же самое повторяется с Джой.

— Если услышу, что ты говоришь не по-английски, положишь пять центов в котел.

Она говорит по-английски почти так же хорошо, как я, но я все еще не могу себе представить, что когда-нибудь она сможет окончательно вырваться из Чайна-тауна.

Джой так хорошо учится в школе, что учителя приготовительного и первого классов рекомендуют ее для участия в специальной программе второго класса. Все лето я готовлю Джой, и даже мисс Гордон, которая заинтересовалась нашей девочкой, раз в неделю приходит к нам домой и занимается с ней арифметикой и чтением.

Возможно, я требую от своей дочери слишком многого. Она вдруг сильно простудилась. Спустя два дня после того, как на Хиросиму сбросили бомбу, Джой становится еще хуже. У нее поднимается температура, горло становится ярко-красным, и она так долго и сильно кашляет, что ее тошнит. Иен-иен отправляется к травнику, который готовит для Джой горький чай. На следующий день, пока я на работе, Иен-иен отводит к травнику саму Джой. Тот берет колпачок от каллиграфической кисти и вдувает девочке в горло травяную пыль. Радио сообщает нам, что сброшена вторая бомба — на этот раз на Нагасаки. Диктор говорит, что разрушения огромны. Правительство в Вашингтоне склонно считать, что война скоро закончится.