Татьяна Догилева - Жизнь и приключения Светы Хохряковой

Мы опешили. Бросились ее успокаивать, обнимать, целовать.

– Мы тебя любим, Каринка. Просто как лучше хотели!

– Не надо лучше. Я хочу как сейчас. Пожалуйста!

– Ты, Каринка, успокойся, – строго сказала Наталья Григорьевна. – Не хочешь в консерваторию – не надо. Будешь с нами петь. Только в хоре голосишко свой не выпячивай, пой, как все. А пару песен сольно споешь, но не на осетинском, а на русском. Чего-нибудь такое… такое… Во! Придумала! Будешь Нани Брегвадзе!

– Грузинский никогда не буду! – вскинулась Карина.

Глаза ее так сверкали, что мы поняли – точно не будет.

– Тьфу ты! Не грузинский, это я ошиблась, – соврала Наталья Григорьевна. – Романсы русские петь будешь.

– Русские буду, – сразу согласилась Карина.

И все вздохнули с облегчением.

Жизнь началась неплохая. Все с энтузиазмом ходили на спевки, выучили еще две казачьих. А Каринка в свободные вечера, под руководством Мани и под мой аккомпанемент, разучивала «Отвори потихоньку калитку». Получалось. Свадебные заказы посыпались на «Веселый Ежик», как из рога изобилия. Директору даже приходилось отказывать. И всегда в середине свадьбы Наталья Григорьевна объявляла:

– А сейчас официантки нашего замечательного ресторана тоже поздравят молодых и их гостей.

Проходили мы всегда на ура. А чего, прикольно же: бегают в белых фартучках, улыбаются, еду подносят, грязные тарелки убирают, а потом вдруг – бац! – и поют на сцене.

Пели мы хорошо, складно и душевно. Нравилось нам это занятие. А Каринка со своим голосищем вообще потрясала. Никто не верил, что она официантка, все считали, что это просто переодетая артистка из Москвы. И все время мучили ее:

– Ну скажи, что ты артистка. Сознайся. Небось консерваторию заканчивала?

При слове «консерватория» Каринка пугалась и убегала на кухню и больше уже обслуживать не выходила, чем еще больше заинтриговывала.

Так что жизнь, повторяю, была неплохая. Но вдруг на мою голову свалилась неожиданная напасть. Повадился в наш ресторан Володька, чтобы меня «доставать». Первый раз я его просто не узнала. Сел за столик в обеденное время какой-то военный, заказал 200 г водки, борщ и жаркое. Я стала его, как положено, обслуживать. Принесла графинчик с водкой, борщ и пожелала приятного аппетита. Вдруг он говорит:

– Может, присядешь, подруга?

Я вежливо отвечаю:

– Нам не положено.

А он грубить:

– Хорош выкобениваться!

Я взглянула на него строго и чувствую, кого-то он мне напоминает. Долго на него глядела, перебирая в памяти, кто бы это мог быть. Вдруг щелчок в мозге, и я даже вскрикнула: «Володька!» и плюхнулась на стул рядом с ним.

– Чего придуриваешься!

Он выпил полстакана водки и начал хлебать борщ. Подтянулись все официантки, которые были в зале.

– Володь, рассказывай, как живешь. Мы ведь тебя не признали. Смотрим – военный какой-то незнакомый. Ты чего в форме-то?

– Тесть велел к форме привыкать. Решил по своему ведомству меня пустить. Сейчас прохожу краткий курс обучения, потом первое звание получу. Буду вас от пожаров охранять.

Он продолжал хвастаться, как у него все здорово. А я смотрела на него ошарашенно, потому что никак не могла понять – как человек за два месяца мог так измениться, он растолстел; появился, как в деревнях говорят, «мясный подбородок», на шее сзади тоже наметились жировые складки, на лбу обозначились залысины; а его родинки, которые меня раньше умиляли, превратились в противные бородавки. Цвет лица стал красноватым от полопавшихся сосудов, что было признаком употребления изрядного количества алкоголя. А ведь раньше он вообще не пил, так – винца по праздникам.

– Володь, ты что, пить стал? – спросила я.

– Ага, спиваюсь из-за любви к тебе, прошмондовка! – он противно и громко захохотал. Я отметила, что и смех у него изменился. – Ну-ка, плесни еще полстаканчика.

Я выполнила пожелание клиента. Он поднял стакан и важно объяснил:

– Нам, пожарным, без этого никак нельзя. Служба очень опасная. Каждый день как на войне, в любую минуту погибнуть можем. Тесть сказал, если не выпивать, от стресса загнешься. Оно мне надо?

И он снова захохотал. Я пошла за вторым, и пока шла, поняла, на кого стал похож мой бывший возлюбленный – на своего тестя Газиматова Валерия Геннадьевича. И что-то подсказывало мне, что скоро он станет точной копией начальника пожарной охраны г. Ежовска. Надо же! А ведь симпатичный был, я влюблена в него была, мучилась, страдала, можно сказать, – и вот такое преображение: мурло-мурлом.