Татьяна Догилева - Жизнь и приключения Светы Хохряковой

В общем, по-всякому выходило, что Карина в ресторане не приживется. Но жалко ее было до слез. Чувствовалось, что горя она нахлебалась под завязочку.

Мы решили побороться за нее. Собрали совет и пригласили Карину.

– Ты, деваха, зачем в ресторан сунулась? – как можно мягче спросила Наталья Григорьевна дрожащую от страха Карину.

Та заплакала:

– Работа нужна. Деревня работа нет. Денег нет. Семья очень плохо. Мама болеет.

И завыла дальше по-своему. Мы молчали, оглушенные таким количеством бед.

– Ты, Карина, не реви. Мы тебе поможем. Значит так, в зале девчонки за тобой присмотрят. Одна к клиентам не подходи, попроси кого-нибудь – не откажут. Дальше – русский язык учить надо. Светка тебя учить будет, у нее мама училкой была, значит – это самое ее дело.

Я согласно кивнула и внесла свое предложение:

– А может, она и поживет у меня? Одни первые смены – фигня полная, никто не разрешит, да и денег в первой не заработаешь. Ей же деньги нужны.

– Умно, – обрадовалась Наталья Григорьевна. – Будешь у Светки жить. Выходные копи и на три-четыре дня домой будешь ездить. Идет?

В ответ Каринка отрицательно затрясла головой.

– Денег совсем нет за жилье платить.

Мы все почему-то рассмеялись этому ее в общем-то несмешному ответу.

И Каринка стала жить в моем доме. Сожительницей она оказалась замечательной. За три дня вылизала весь дом, готовила завтраки и всячески старалась мне услужить.

– Ты это, кончай. Я тебе не госпожа, а ты мне не служанка. Мы на равных. Понятно?

– Понятно, понятно, – кивала Каринка, видимо, чтобы не перечить мне, и продолжала вести себя по-прежнему.

С учебой у нас не очень пошло. Я сбегала к соседке Мане, старшекласснице, набрала старых учебников и попыталась по ним учить Карину. Но через час абсолютно озверевала, потому что объяснений моих она не понимала, и чтобы не разораться на нее, прекращала занятие. Помощь пришла неожиданно от соседки Мани. Девочка она была чудесная, жила с больной теткой, ухаживала за ней. А родители ее были лесниками в запретной зоне К-14, часто приезжали то поодиночке, то вместе. Мне от них перепадали подарочки разные, а главное – дрова.

К осени дядя Петя подгонял машину дров из прекрасного сушняка. Хорошие люди. Так вот, дочь их, Маня, собиралась поступать в педагогическое училище, мечтала работать учительницей младших классов. Зашла она к нам как-то во время наших мучений по изучению русского языка и вдруг робко предложила:

– Давай, Свет, я попробую. Ты с ней по учебнику 7-го класса занимаешься. А мне кажется, ей с букваря начать надо.

И дело пошло.

Мане, видимо, нравилось чувствовать себя учительницей. А Каринка просто на глазах расцветала и обожала Маню, у которой, в отличие от меня, был педагогический талант. И через месяц Карина порхала по залу экзотической бабочкой. Подбегала с радостной улыбкой к клиентам и, приняв заказ, готова была просто пуститься в пляс оттого, что все поняла. Всех клиентов обслуживала, как дорогих родственников. Все были довольны, а мы – так просто гордились ею. Только не пускали ее обслуживать бандюков. Ну их, еще обидят и опять испугают. Перестав походить на жалкую собачонку, ожидающую удара, Карина внешне очень изменилась. Попросту говоря, стала неимоверной красавицей: оленьи глаза, смуглая нежная кожа, прекрасные густые каштановые волосы, стройная. Просто картинка. Пора было приобщать ее к искусству. В технический перерыв хор собрался прямо в зале, и Наталья Григорьевна сказала:

– Ну-ка спой нам что-нибудь по-своему.

Карина уже знала и про хор, и про прослушивание; и без всякого волнения и напряжения запела. Вот это был для нас шоковый сюрприз – голос у Карины оказался сильный, красивого тембра и огромного диапазона. Мы невольно зааплодировали, когда она закончила.

Наталья Григорьевна потрясенно покачала головой:

– Да, с таким голосиной тебе у нас явно делать нечего. В консерваторию двигать надо. Будешь оперной певицей. В Париже где-нибудь выступать!

Каринка вся съежилась как от удара, заплакала и вдруг рухнула на колени:

– Пожалуйста, не выгоняйте меня. Что я неправильно сделала? Простите, я исправлюсь, я буду стараться, только не гоните меня. Так много плохого, так много беды, и все время злые люди, только злые – обижали, обманывали, били. Никто ничем не помог. Кругом беда, плохо без родины. Вы первые добрые. Спасли меня. Вы мне все как родня. Не гоните от себя, пожалуйста. Пропаду без вас, и семья пропадет. Деньги получаю, лекарств маме купила. Мама ходить начала, за всех вас молится, и я молюсь каждый день. Чем я вас обидела?