Кристофер Бакли - С первой леди так не поступают

Соедини точки. Ну, Бабс, давай. Бабетта покраснела, улыбнулась, потупила взор, убрала со лба прядь волос.

— Иногда я надеваю эти вещи, чтобы легче было представить себе, будто мы вместе.

Следующий вопрос Бойс сформулировал тщательно, поскольку знал, что в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое сентября из Линкольновской спальни Максу никто не звонил.

— И в ту ночь вы как раз намеревались позвонить мужу из Белого дома?

Еще несколько точек, и можешь снова отправляться спасать Ближний Восток и канадских оленей.

— Да, намеревалась. Мне… я пошла спать пораньше еще и по этой причине.

— Но вы не успели позвонить, потому что уснули?

— Да.

— Вы пошли спать в двенадцать тридцать ночи. На Западном побережье было только девять тридцать.

— Точно. Так рано Макса еще наверняка не было дома, поэтому я собиралась подождать немного и позвонить ему.

— Вы сказали агентам ФБР, что, когда легли в постель, телевизор был включен.

— Да. Я включила телевизор. Обычно он не мешает мне засыпать.

А теперь слушай меня очень, очень внимательно.

— Есть ли какая-то определенная программа, которую вы смотрите поздно ночью?

В интервью Бабетта без конца твердила журналистам о своем страстном увлечении некоммерческим публичным телевидением, где всегда можно найти «пищу для размышления». (К примеру, якобы некоммерческие объявления фирмы «Сааб».) Бойс прочел эти интервью — все до одного.

— Я стараюсь смотреть… — Бабетта умоляюще взглянула на Бойса, — …ну, в общем, живые программы.

Бабетта хотела сказать «жизненные», но она старалась.

— Публичное телевидение?

— Возражаю! Ваша честь!

— Я перефразирую. Программы какого телевидения?

— Публичного телевидения. Ток-шоу. Документалки…

Повернувшись спиной к присяжным, Бойс посмотрел ей прямо в глаза и, очень тщательно подбирая слова, спросил:

— В ту ночь, лежа в постели, вы включили канал публичного телевидения?

— Я… да. Я уверена, что… да.

— И, как вы сообщили агентам ФБР, уснули.

— Да. Я очень устала. Ну и вечеринка. Столько сановников из Латинской Америки. Они все силы выматывают. Такие болтуны!

— Значит, вы уснули, не выключив телевизор?

— Да.

— Вы уснули, не выключив телевизор, настроенный на канал публичного телевидения. Это было где-то после половины первого пополуночи?

— Да.

— Ваша честь, с разрешения суда мне бы хотелось представить в качестве доказательства «Телегид» с программой передач на вечер двадцать восьмого и ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое сентября.

После длительного совещания у барьера, проведенного по инициативе явно недовольной заместительницы генерального прокурора, экземпляр «Телегида» с программой передач на ту неделю, о которой шла речь, был надлежащим образом зарегистрирован в качестве доказательства.

Бойс протянул «Телегид» Бабетте и попросил ее прочесть вслух программу передач «Даблъю-и-ти-эй», местного публичного телеканала, на раннее утро двадцать девятого сентября.

Бабетта надела свои очки для интеллектуалов и прочла:

— С часу до трех пополуночи: «Кто боится Вирджинии Вульф?»

Она подняла голову и посмотрела на Бойса.

Нет-нет. Не улыбайся мне, не надо.

Она сдержалась.

По залу суда прокатился негромкий гул.

— Будьте любезны, поясните суду, что такое «Кто боится Вирджинии Вульф?» — попросил Бойс.

— Это фильм. Замечательный фильм. Замечательный американский фильм.

— Будьте любезны, расскажите суду, о чем он, вкратце.

— О двух супружеских парах, которые несчастливы в браке. То есть очень-очень несчастливы.

— И что происходит в фильме?

— О, все страшно злятся. Ругаются. Бросаются чем попало. Орут.

— Ругаются, орут, бросаются чем попало?

— Для начала.

— В Линкольновской спальне телевизор стоит в пятнадцати футах от кровати. Наверно, вы сделали звук погромче, чтобы лучше слышать?

— На полную катушку.

— Значит, между часом и тремя пополуночи в Линкольновской спальне, недалеко от того места, где находился агент Секретной службы Бернам, шел фильм, в котором люди громко ссорятся?

— Да.

— Благодарю вас, мисс Ван Анка. Пока вопросов больше нет, ваша честь.

Это называли «хронометражной таблицей тысячелетия».

Как правило, на процессах по уголовным делам хронометражные таблицы — документы, отражающие хронологию событий, — составляются с точностью до минуты. Таблица, над которой без устали трудились Бойс и его команда, была разбита на сотые доли секунды. Это вызвало ехидные замечания в прессе о том, что Бойс наверняка обнаружил в Белом доме бортовой самописец.