Владимир Поярков - И смешно и грустно

Вера заметила как, у глядевшего на неё мужа взгляд, будто расфокусировался на несколько секунд. В этот момент, он словно не видя ее лица, смотрел сквозь неё.

— Сёма… так кто твоя сексуальная фантазия? Актриса какая-нибудь? — игривым тоном продолжала интересоваться жена.

— Нин… — задумчиво произнес Семён и тут же осекся. Сразу понял, что ляпнул что-то лишнее. Глаза приняли осмысленное выражение, и он густо покраснел.

— Что ты сейчас сказал?! — подскочила Вера. — Какая Нина?! Соболева Нинка?

— Нет, не Соболева, — Семён полностью растерялся, краснея все больше и больше.

— Я тебя два десятка лет знаю — ты не умеешь врать. У нас в деревне Нинок, кроме Соболевой, нет больше. А ну-ка смотри мне в глаза! — Вера подошла и подняла голову Семёна за подбородок.

Семён уже не знал куда деваться, то косил глаза в сторону, то бурчал что пошутил, то, что представлял только один раз.

— Какой же ты гад, Сеня! — на глазах Веры появились слезы. — Я значит под ним выгибаюсь всяко разно, а он думает — под ним Нинка!

— Верочка, ты не так всё поняла, не знаю, как объяснить тебе, но это совсем не то, что ты думаешь. У меня с ней ничего никогда не было, — изворачивался Семён, не зная, как вылезти из щекотливой ситуации.

— Да что тут понимать! — выкрикнула Вера, хотела шлепнуть его журналом по лицу, но передумала и, бросив его на стол, пошла в комнату дочери.

Семён подскочил, попытался ее удержать, но она вырвала руку и крикнула:

— Даже и не прикасайся ко мне! Я с тобой больше никогда в одну постель не лягу!

Семёну в эту ночь пришлось спать одному. Да и не спалось совсем, несколько раз пытался подойти к кровати, но Вера всякий раз прогоняла его:

— Пошел вон! Иди к своей Нинке, представлять ее тогда не надо будет!

— Не изменял я тебе с Нинкой, клянусь тебе! — жалобно оправдывался несчастный муж, но Вера оставалась непреклонной.

— В голове своей изменял! Фантазёр…

Семён ложился на свою кровать, тяжело вздыхал, мысленно корил себя за глупость. Почему он представлял Нину Соболеву он и сам не мог объяснить. Может это случилось тогда, когда в одну из осенних ночей несколько лет назад Нина прибежала, постучалась в окно и умоляющим голосом попросила срочно отвезти ее с дочкой в районную больницу. Муж её в этот день был пьян, а у маленькой дочки разболелся живот. И помочь кроме Семёна было некому. В больнице долго ожидали, пока не закончится операция по удалению аппендицита. В коридоре было прохладно. Нина была в одном платье и залезла к нему под куртку погреться. Семён, обнимая Нину и вздыхая запах ее волос, ощущал с силой прильнувшее к нему тело чужой женщины, чувствовал в эти минуты себя очень неловко…

Утром, выгнав коров со двора и закрыв ворота, Вера с Семёном молча пошли каждый в свою сторону. Вера села в автобус, везущий доярок на ферму, вслед за ней заскочила Нина и попыталась сесть рядом с ней. Вера демонстративно встала и пересела на другое сиденье.

— Что случилась? — удивилась Нина непонятному поступку Веры, а еще вчера они весело, как всегда, вместе обсуждали деревенские сплетни.

Вера промолчала и, отвернувшись, стала смотреть в окно. Автобус тронулся. За окном начиналось бабье лето. «Дни будут теплыми, только не в душе у меня, уж лучше бы он самом деле бы изменил с ней, чем там у себя в фантазиях», — грустно думала она, не замечая, что Нина недоуменным и расстроенным взглядом смотрела на Веру всю дорогу.

Когда они подходили к ферме, Нина обогнала Веру и встала перед ней.

— Скажи что случилось?! — требовательным тоном спросила Веру.

Вера молчала и внимательно рассматривала Нину:

«И что он в ней нашел? То, что моложе меня? Может быть… Когда-то смазливенькая была, а сейчас…? Фигура? Да у меня не хуже. И глаз вроде чуть косит, хотя раньше не замечала. Ходит вечно в этом своём коротком платье красном… дразнит мужиков, как быков красной тряпкой…»

— Я чем-то тебя обидела? Ты мне можешь сказать — что случилось? — уже не так требовательно повторила Нина, несколько смущенная ее взглядом.

— Ничего, — Вера недовольно отодвинула ее рукой и пошла в здание фермы.

После работы, уже дома Семён опять попытался просить прощения. Вера отказалась от ужина, прошла в комнату дочери.

В эту ночь ей опять не спалось, перед глазами маячила Нина, жалобные глаза мужа. Вспомнила и Кольку — мужа Нины. Вера училась с ним в одном классе, но сидели за разными партами.

…Колька слыл местным хулиганом, вечно дрался и воровал в чужих огородах, жаловаться на него родителям побаивались из-за его пакостного характера. После того как местная старушка по имени баба Ганя нажаловалась его отцу, Колька, нещадно выпоротый отцом, залез к ней в дом и напихал в её кровать ужей да гадюк. Старушке стало плохо, её чуть не хватил инфаркт, но больше не жаловалась. Только проходя мимо него, злобно шипела ему в след проклятья: «Чтобы ты всю жизнь шлялся по темным коридорам тюрьмы!»