Владимир Поярков - И смешно и грустно

— Мартини со льдом, — обратился Сальваторе к бармену и уселся на круглый стул неподалеку от телевизора. Белокурая молодая дикторша быстро, словно куда-то торопясь, сообщала последние новости.

— …Полиция сообщила, что труп Тони Рассели, обнаруженный позавчера в своей квартире, имеет прямое отношение к преступлению, совершенному двенадцатого числа в том же доме, когда была убита выстрелом через дверь Габриэла Россини. Подозреваемые в этом преступлении Челито Фабретти и Кармэла Салерно были отпущены на свободу из-за отсутствия улик. Полиция установила, что выстрелы были сделаны с чердака соседнего дома. Покойный Тони Рассели проходил свидетелем по делу…

Повернувшись к бармену, Сальваторе попросил:

— На спортивный переключите, пожалуйста.

— Здравствуй, синьор Челито, — произнес Сальваторе грубоватым и небрежным тоном, подойдя к скамейке на которой сидел Челито.

— Здравствуйте, кто вы? Сосед?

— Почти… — Сальваторе усмехнулся и сел рядом. — Девушку свою ждешь, как обычно?

После небольшой паузы Челито мрачно ответил:

— Жду, но она больше не придёт. После того, что здесь произошло, она боится. Ей мерещится, что стреляли в неё.

— Придёт… успокоится, придёт… честно говоря, с той тетушкой случайно получилось, я нечаянно выстрелил, сам не ожидал.

— Что?! — чуть повернув голову, удивленно переспросил Челито.

— Что слышал… это я стрелял, но я не исповедоваться к тебе пришел.

— Что вам надо и кто вы?! — напрягся Челито.

Сальваторе замолчал, при этом внимательно осматривал лицо парня, потом задумчиво посмотрел вдаль и сказал:

— Закат красивый… да ты не напрягайся, я тебе ничего не сделаю.

Помолчав минуту, подождав, когда Челито успокоится, Сальваторе вдохнул:

— Ты, наверное, помнишь ещё, как они выглядят?

— Закаты? С утра на вахте все время их встречал… помню, только забыть боюсь всё, что видел раньше.

— Слушай, парень, так получилось, что в тот день, я видел, как ты проводил время со своей девушкой, ты уж извини…

Челито нахмурился:

— Я не совсем вас понимаю, что вы хотите от меня?…

Сальваторе не дав договорить, сразу перебил собеседника:

— Я представляю, как бы ты хотел её увидеть… и мне, когда я смотрел, как вы любовью занимаетесь, почему-то сильно захотелось, чтобы и ты её увидел… её лицо… глаза. Ты знаешь, грудь у неё такая красивая, хоть и маленькая… ты её гладишь, а я смотрю, и прямо своими ладонями ощущаю… такое ощущение осталось с детства… коза у нас была, Анжелика мы её звали. Один раз я подошел когда мать её доила и попросил — дай попробую, так до сих пор помню это ощущение, да и выглядит похоже… ты не злишься, что я тебе это рассказываю?

Челито полностью растерялся, но ответил:

— Нет, ни капли… расскажи ещё что-нибудь про неё, ведь я никогда Кармэлу не видел.

— Да что я могу рассказать? Я не восточный поэт, не умею. Красивая… очень красивая. Можно сказать пара прямо для тебя.

Челито опустил голову, молчал, пока из-под очков с правой стороны не выкатилась слеза.

— Я дурак, зачем тогда я побежал к мальчишкам… зачем?

По дороге пронесся мотоцикл, и Сальваторе подождав, когда стихнет шум мотора, ответил:

— Перестань, ты всё правильно сделал… Хотя мне далеко до тебя, но вот я тоже хочу совершить странный поступок… я хочу, чтобы ты увидел Кармэлу… — с этими словами он вложил в руку Челито увесистый бумажный пакет, в который обычно кладут продукцию фаст-фуда.

— Что там? — чуть испуганно спросил Челито.

— Деньги. Поедешь в Швейцарию, там есть клиника в Женеве очень хорошая, может, ещё не всё потеряно.

— Я не могу взять деньги у неизвестного человека, я даже не знаю кто вы.

— Какая разница — кто я, бери, пока не передумал… эх, если бы ты видел, какая у неё задница! Сам бы кусал… — Сальваторе поднялся и, неслышно ступая, пошел по дороге.

— Синьор, а как вас зовут? — спросил Челито, но рядом уже никого не было…

Сальваторе этот день долго не мог заснуть. Закрыв глаза и улыбаясь, представлял, как Челито, блестя своими черными глазами, бегает по траве за хохочущей и уворачивающейся от него Кармэлой, поливая её из матушкиного кувшина козьим молоком. Молоко ручейками стекает по коричневому телу девушки, застревает в волосах между ног…

Челито сидел в кафе; посетители давно разошлись, на стене плазменный телевизор на минимальной громкости рассеивал предрассветную тишину. Кармэла, не спеша протирая столики, заканчивала свой трудовой день.