Владимир Поярков - И смешно и грустно

Мне почему-то после этого рассказа захотелось сильно пить. Отругав за ведьминские книжки, я отправился с ней на кухню. Проглотив стакан минералки, позвал Серегу курить в подъезд.

— Всё разболтала? — затянувшись, спросил Сергей.

— Я в шоке, на тебя никогда бы не подумал…

— Я сам отойти не могу до сих пор, как вспомню… вижу себя со стороны… а сделать ничего не могу, как будто это не я был. Зато теперь знаю, как его зовут.

— Кого?

— Того, кто это все сделал…

— Ты меня Серега не пугай… и как его зовут?

— Его зовут … — произнес он короткое имя.

— Так оно не русское, — удивился я.

— А с чего ты решил, что оно должно быть русское?

— Не знаю.

— То-то и оно… давай не будем об этом.

Больше к этому разговору не возвращались. Очутившись потом в большой комнате, для того чтобы сменить кассету в магнитофоне, я не удержался и протянул руку к той полке. Я помнил то место, куда она ее поставила. Быстро пролистав, нашел, ту подчеркнутую Ленкой фразу. Прочитав, ничего не понял. Незнакомые слова, и к тексту по смыслу не относятся никак, хотя легко запоминаются. Опечатка — подумал я.

…Прошло больше года. Лето. Дачи у нас нет, и друзья, Генка с Валей, приглашают к ним приехать. Там озеро рядом, дом большой, отдыхать там прекрасно. Баню приняли, на второй день еще на одно озеро съездили. Вечером, как всегда — за стол. Папа его, пенсионер, устал и с нами сидеть отказался. И я почему-то вспомнил про Лену с Серегой, вернее, они сами спросили, как они поживают. Когда потом наши жены ушли на веранду проветриться, я Генке и рассказал про книжонку. Добавил, что я видел это мистическое предложение. Мы посмеялись над Ленкой, мол, шизует со своими книжками. Потом уже разгоряченный спиртным Генка предлагает:

— А давай проверим?

Мы уже докончили одну бутылку и чувствовали себя довольно весело. Я, однако, осторожничал.

— А вдруг…?

— Да чушь все это, говори…

Я заученно три раза повторил эту фразу, которая даже и на заклинание не похожа.

— И все? — удивился Генка. — И что это означает?

— Не знаю, там так было написано. А ты что-нибудь чувствуешь?

— Ничего.

— Шизуют оба, значит, и Серега и Ленка, — засмеялся я.

Тут и жены подошли. Валя, идя и слегка пританцовывая, спрашивает нас игриво:

— Соскучились без нас мальчики?

— А тебе какое дело?! — вдруг грубо и странным голосом произносит ее муж.

Валя вытаращила глаза. Моя жена тоже. Внутри меня все похолодело, чуть приподнялся и не зря. Генка, отталкивая стол, срывается с места и кидается на жену. Валя с криком и ужасом отскакивает. Я успел его поймать, он меньше меня ростом, всегда его борол, когда иногда силой хотели померяться. Но тут было что-то не то, мне показалось, будто он в этот момент сделан из стали. Развернувшись ко мне, как котенка валит на пол, обхватив мою шею руками, принимается душить.

Женщины пытаются его оттащить, но куда там… Они подняли невообразимый крик, в глазах у меня потемнело, чувствовал, что осталось несколько секунд…

Спасибо проснувшемуся папе, который его оттащил и мы вдвоем, кое-как запихали Генку в баню, подперев дверь чуркой. Он там бесновался еще минут двадцать, потом затих.

— Что это с ним? — удивленно и перепугано спрашивает меня Валя, всю жизнь знавшая мужа как чуточку флегматичного и спокойного человека.

— Это не Генка, — тихо ответил я, хотя не из трусливых, но с мистическими силами до этого дел не имел.

— А кто? — шепотом спросила жена, смотря на меня. Мой озабоченный вид ей подсказывал, что я что-то не договариваю.

— Это… — назвал имя, которое в нашей компании стало теперь табу. — Я одну фразу сказал, после чего с Ленкиным мужем то же самое случилось.

Валя женщина суеверная, сомневаться не стала. А стала на меня кричать, что дома я могу говорить, что угодно, а здесь я должен вести себя прилично. Да и чернокнижницу Ленку давно на костре надо сжечь с ее книжками и видеокассетами, хотя я к этому времени уже знал — Серега их все сжег…

Генку, сначала осторожно посмотрев в слуховое окно, я выпустил через два часа. Жены на всякий случай, предварительно спрятались в дом. Выйдя, Гена смотрел на меня виноватым взглядом. От следов буйства ничего не осталось.

— Я тебя чуть не задушил… это не я был, трудно объяснить, как будто сверху себя вижу, чертовщина натуральная. Действительно Серега правду говорил. Давай больше не говори никому, мало ли что… и знаешь, я знаю теперь, где он живет.

— Где? — ошарашено, спросил я.