– Это действительно сделал ты, – кивнул Фармер.
– Я смиренно прошу прощения, – извинился Рид.
Годом ранее алкоголизм Тесака погубил первую серию живых репортажей Лиз Гор на австралийском телевидении. Рид ввалился на съемочную площадку и стал мочиться на глазах у изумленной публики. За время, которое ушло на облегчение, он успел рассказать короткий стишок собственного сочинения, посвященный наркоторговцу, которого он когда-то убил:
Ловкий Зигги дурь толкам,
За это его я в бетон закатал.
Вспомнив об этом, Рид залился смехом и добавил:
– Это было действительно забавно. Мы несколько часов пытались запихать его в цемент. Он постоянно выбирался оттуда.
Сотни зрителей подали жалобы. Рид рассказывал:
– Я пропустил пару стаканчиков в аэропорту Хобарта, еще пару на борту самолета, еще пару, когда добрался до Талламарина, еще парочку, когда снова сел в самолет, и еще немного в Маскоте. А когда пришел на телепередачу, мне сказали, что мой выход через пару часов, и попросили подождать. А там был холодильник, поэтому я сел и вдарил по белому винцу – больше ничего не нашлось. До дверей меня тащили двое парней, при этом одному приходилось отнимать у меня бутылку вина. Бедная Элизабет Гор и не подозревала, что ее следующий гость был так же пьян, как и вонюч. Я только что вышел на волю. В подобной ситуации нельзя просто сказать «Подожди у холодильника».
Через четыре дня после моего выступления на телешоу Керри-Энн Кеннерли она отменила запланированное интервью с Ридом и посвятила передачу тихой беседе с фанатиком телеискусства Аланом Джонсом. Джонс как раз рассказывал нации о том, какой позор пал на канал «Эй-би-си», где показали интервью Гор – Рид, когда помощник подал Кеннерли записку, в которой говорилось, что Рид дозвонился в студию и требует, чтобы его пустили в эфир. Джонс отреагировал на это еще одной порцией своего фирменного праведного гнева. Рид ответил:
– Если кто-то кидается камнями, то лучше бы ему самому не жить в стеклянном доме, Алан… Меня хотя бы не арестовывали в общественном туалете в Лондоне.
Джонс замер в уникальном для себя состоянии полного молчания.
Затем звонок оборвался. Позднее Кеннерли оценивала этот эпизод как «один из худших дней в своей карьере» и призналась, что «была искренне удивлена», когда Рид позвонил в студию.
Рид рассказывал:
– Меня пригласили на «ВИН-ТВ» – подразделение девятого канала. Посадили в зеленую комнату и сказали, по какому номеру звонить. Потом показали, как Алан Джонс по телевизору перемывает мне косточки. Я позвонил, а они подняли надпись «Тесак на проводе». Понимаешь, нельзя так вот запросто зайти в телефонную будку, позвонить Керри-Энн Кеннерли и сразу же попасть в эфир…
Мы пили в одном клубе. В соответствии с лучшими тасманскими традициями стриптизершами там работали жена хозяина заведения и ее сестры. Рид не интересовался девочками. Когда одна из танцовщиц таки выскользнула из своих трусиков-ниточек, он спокойно посмотрел на это и вновь устремился мыслями в прошлое:
– Мы тут можем всю ночь просидеть, глядя, как она крутит своей жопой. В семидесятые мы бы ее трахнули.
Как и предупреждал Фармер, Рид медленно менялся. Его больше заботил я, чем стриптизерши:
– Почему ты совсем не улыбаешься? Что с тобой?
Я предположил, что все дело в том, что я всего лишь жалкий ублюдок.
– Давай улыбнись. Почему ты не хочешь улыбнуться?
Мы вломились в гримерную, где стриптизерши курили дурь. Все, кроме нас, напряженно замерли. Вместе мы вышли на улицу и стали звать такси.
Я брал интервью у Рида еще несколько раз. Обычно Тесак сам звонил мне, если у него появлялась горячая тема. Когда в Мельбурне был убит известный наркоторговец и насильник Чарли Хигали по прозвищу Псих, я заказал Риду некролог. О своей последней беседе с Хигали Рид написал: «Наш разговор постоянно возвращался к разным забавным темам, вроде постоянных обострений венерических болезней Чарли, от которых он лечился с четырнадцатилетнего возраста, или его привычки посещать наркологические диспансеры, где всегда можно было получить бесплатную инъекцию и снять шлюху… Всегда жалко, когда умирает старый друг, хотя, вероятно, Чарли заслужил именно такой конец».
К некрологу Рид приложил небольшой рассказ о тех временах, когда он и Псих Чарли были молоды. Я сказал, что мне нужно «настоящее преступление», но Тесак стал убеждать меня, что ему нечем похвастаться – возможно, он говорил правду. Как однажды заметил издатель Рида, «все преступники врут, а мой – больше всех».
Читать дальше