Ференц Мора: Дочь четырех отцов

Однако дело не только в этом. Речь должна идти о сознательно занятой позиции: Мора был далек от духовных исканий начала века, его творческая установка состояла скорее в ориентации на культуру и образ мышления века прошлого. В «Послесловии к предыдущему изданию», которым открывается книга, Мора приводит список своих литературных предшественников — каким его видела критика: «Кое-кто видел во мне нового Йокаи, другие искали истоки моего творчества у Гардони, третьи полагали, что я учился у Миксата, а может — и у Анатоля Франса…» Список, разумеется, шутливый, однако, как большинство шуток Моры, имеет и второй план. Сюда вошли только писатели-традиционалисты, далекие от литературного экспериментаторства.

После закрытия «Сегеди напло» Мора становится постоянным сотрудником будапештской газеты «Вилаг» («Мир»). Имя его было известно и раньше, однако настоящая популярность приходит именно в этот период. Одна за другой выходят его книги, в том числе четыре романа «для взрослых» — первым в этом ряду был роман «Дочь четырех отцов» (в более ранних изданиях он назывался «Смерть художника», история перемены названия изложена автором в «Послесловии к предыдущему изданию»).

В конце 1920 — начале 1921 года книжное издательство «Культура» заказало Ференцу Море роман. Предложение застало Мору врасплох; он долго колебался, сомневаясь в своих силах, но в конце концов поддался на уговоры. После долгих мучений, связанных с поиском сюжета, он решил остановиться на трагической судьбе своего друга, художника Эдена Хеллера. Хеллер покинул Сегед и отправился в близлежащую деревню в надежде слиться с крестьянским миром, обрести вдохновение и сюжеты для картин. Результат начинания оказался плачевным: спустя некоторое время художник погиб при загадочных обстоятельствах. Подозрение пало, в частности, на крестьянку, позировавшую Хеллеру, а также на ее мужа, однако твердых доказательств обнаружить не удалось, и следствие оказалось безрезультатным.

«Тут уникальная психологическая коллизия, — писал Ференц Мора, —утонченная, городская душа художника растворяется в деревенской среде и, таким образом, начинает жить двойной жизнью: изысканной, культурной, городской и деревенской, крестьянской одновременно; из этой двойственности и вырастает трагедия художника. Для писателя все это <���…> такой материал, который прямо-таки вынуждает писать».

«Всеми фибрами души я чувствовал, что это — тема неограниченных возможностей, вроде Америки — страны неограниченных возможностей, как нас учили в детстве. <���…> В этой теме заключено все, чего только может пожелать современный романист. На переднем плане — город с его псевдокультурой. В центре повествования — гениальный художник, который не в силах противостоять низменному инстинкту любви. Темный фон — отсталая деревня, бескультурье, озлобленные крестьяне. Человек я, вообще-то, сдержанный, но в эту минуту был готов расцеловать самого себя». А это уже говорит Мартон Варга, герой романа «Дочь четырех отцов», которого предложение издателя тоже застало врасплох, который тоже мыкался в поисках сюжета и в конце концов решил написать роман «Смерть художника». Предыстория романа, описанная в книге Моры, почти полностью совпадает с тем, что было на самом деле. Игра, таким образом, начинается сразу, текст перерастает собственные рамки и оказывается в весьма своеобразных отношениях с действительностью.

Герой и автор (заметим, что биографии их во многом совпадают) оказываются в одинаковой ситуации, но ведут себя по-разному. Мора мучается, рефлектирует и в конце концов отказывается от первоначального замысла, сочтя, что большой психологический роман ему не по силам. Он не расторгает договора, но пишет совсем другую книгу, в отличие от героя, который лихо берется за перо. Тут пролегает граница между героем и автором: действительность и книга, автобиография и вымысел расходятся. Центральный персонаж весьма близок автору, не только биографически, но и душевно, и все же он в значительной мере пародиен, Мора постоянно подтрунивает над ним; это ироническое самоостранение определяет атмосферу романа.

Находясь на «периферии» литературной жизни, Мора, как уже было сказано, избегал литературного эксперимента. В романе «Дочь четырех отцов» нет сложного пересечения точек зрения персонажей, наложения временных пластов и т. п. — приемов, чрезвычайно характерных для современной Море романистики. На первый взгляд, в книге все предельно прозрачно; легкое, последовательное изложение ведет за собой читателя, нисколько его не утруждая. Однако при ближайшем рассмотрении композиция романа оказывается не так уж проста. Она напоминает матрешку: «внутри» каждой сюжетной линии обнаруживается другая — и так вплоть до самой маленькой, «срединной» матрешки, которой оказывается не что иное, как роман «Смерть художника». История отношений героя с прекрасной почтальоншей Андялкой включает в себя историю написания романа, которая, в свою очередь, включает в себя полудетективную линию расследования убийства художника; в категориях романа о художнике переосмысливает собственную любовную историю героиня книги Андялка и т. д. Роман «Смерть художника» так или иначе преломляется в сознании всех героев книги Моры. «Отравляет атмосферу» — так обозначает это явление Мартон Варга. (Надо сказать, что главные персонажи книги очень заботятся о том, чтобы ни в коем случае не говорить и не вести себя «как в романах». Однако никому из них не удается этого избежать.) Добавим к сказанному ауру реальной истории создания, цитаты, свободно кочующие из «Послесловия…» в основной текст, а тем самым — из уст Мартона Варги в уста Ференца Моры, а также потенциальные оценки критики, введенные в книгу, и убедимся, насколько обманчивой может оказаться внешняя простота и бесхитростность.

Читать дальше