Мег Вулицер - Исключительные

— Весной я уезжаю из Нью-Йорка, — сказала ей Жюль. Внезапно она забеспокоилась за Дженис. Как она будет жить теперь? Справится ли? Город жесток к одиночкам старше определенного возраста, и одиночество может ранить. — Я закрываю свою практику.

— Вы далеко уедете? — спросила Дженис. — Вот, например, моя подруга Эллисон, у которой волчанка. Ее психотерапевт уехал в Райнбек, и она раз в неделю ездит туда на северном метро. Я бы тоже могла.

— Я больше не буду заниматься психотерапией.

— Вы заболели? — встревожилась Дженис.

— Нет, я здорова.

— Тогда в чем дело?

— Мне кажется, пришло время второго акта моей жизни.

— Я вас не понимаю.

— Я собираюсь работать директором летнего лагеря.

— Летнего лагеря? — в ужасе переспросила Дженис. — Вы все бросаете ради этого? А если у вас не получится? Если вы поймете, что не справляетесь?

— Ну, думаю, такая вероятность всегда существует, когда ты хочешь заняться чем-то новым, — ответила Жюль. На самом деле они с Деннисом тщательно обдумали эту возможность. Квартира была у них в собственности. Зарплата в сочетании с низкими расходами в Белкнапе позволит им возвращаться в свою квартиру по окончании лета и жить там до весны. А на остальную часть года они попытаются сдать ее в аренду. Ну а если они не справятся с работой — по собственному мнению или по мнению Вундерлихов — и им придется возвращаться домой, у них будет свой угол в Нью-Йорке. Но вот практику Жюль, пусть и совсем скромную, придется закрыть. Управлять летним лагерем — работа на весь год, независимо от того, где ты живешь. Им с Деннисом придется все время активно рекламировать «Лесной дух», искать перспективных подростков и заниматься регистрацией.

— Неужели вы правда это сделаете? — спросила Дженис. — Это как-то странно. И, не обижайтесь, пожалуйста, но управление летним лагерем не имеет ничего общего с психотерапией. Это совсем разные вещи. Вам так не кажется? Я не могу представить, как вы звоните в звонок или распеваете спиричуэлсы. Вам придется учиться?

— Я понимаю, что это очень неожиданная новость. И я уверена, что мне еще многое придется сделать.

Жюль видела боль в глазах Дженис, но она видела ее там всегда. Ей бы хотелось унять эту боль, но она никогда не могла этого сделать, не сможет и сейчас.

Вечером Жюль и Деннис лежали в постели без сна. Точнее, это Жюль встревоженно ворочалась, пока Деннис не спросил:

— Ты в порядке?

— Кто вообще так резко меняет жизнь в нашем возрасте? Да никто. Это бред.

— Значит, станем пионерами.

— Ага, поедем сразу в фургоне Конестога. Я позволила себе испортить жизнь своим клиентам.

— Тебе нужно жить собственной жизнью.

— Я даже не про отъезд. Скорее про то, что я оставалась с ними все эти годы. Я научилась жить с ними, я всегда интересовалась их жизнью и тем, что мешало им жить. Я буду скучать по ним. Я не хочу их бросать. Но на самом деле в качестве психотерапевта я ничуть не талантливее, чем в качестве актрисы. Это неестественно для меня, — она обдумала эту мысль, — наверное, в «Лесном духе» все было естественно. Там все было живое. Поэтому я возвращаюсь туда.

Она пыталась понять, как люди находят способ жить, при котором чувствуют себя живыми. Она вспоминала мать Джоны на ферме, окруженную юными девушками, которые любили ее даже после того, как ее обычная публика куда-то подевалась. Жюль пристроила голову на плечо Деннису и так бы и лежала, засыпая, если бы он вдруг не предложил встать и прогуляться или даже зайти в бар выпить.

— Надо же отметить, — сказал он.

— Мы никогда ничего не праздновали, — отметила она, — ну, кроме дней рождения.

И это действительно было так, потому что поводы отмечать у них случились редко. Нельзя же, в самом деле, устроить вечеринку, потому что твой друг подарил тебе сто тысяч долларов, или потому, что твой муж наконец-то вылечился от многолетней депрессии. Но эту новую фазу, возвращение в лучшее место на земле стоило отметить. Так что они залезли в корзину с бельем, вытащили оттуда одежду, сброшенную всего час назад, и устремились к лифту. Выйдя из дома, они двинулись на запад, и, пока они шли, улицы становились все оживленнее. В районе Девяностой улицы они нашли маленький бар «Роки», и там неожиданно оказалась толпа народу. Пара человек даже показалась знакомой, хотя Жюль не могла вспомнить почему. Они с Деннисом пили пиво в тесной красной кабинке.

— А это кто? — спросил он. — Мы их вроде бы знаем? Ну или во сне видели.