Гурам Дочанашвили - Одарю тебя трижды (Одеяние Первое)

А на другой день, когда мы, предав крепость огню, приставили к стене лестницу для Предводителя, он, при­храмывая, ступил раз-другой и, пряча глаза, сказал: «Не могу, ногу ушиб... Чего ждете?!» Мы бросились к стене, забрались на нее, прикрываясь щитами, попрыгали вниз и яростно уничтожали всех подряд, рубили и кололи, ни­кого не пощадили. Захватив крепость, распаленные, оба­гренные кровью побежденных, мы выбрались из нее и стали искать Предводителя. О позор! Он укрывался за деревом. Предложили ему войти в крепость, а он спро­сил: «Всех перебили? Никого не осталось?» — «Всех, у кого было оружие, всех защитников». — «А жителей... — он судорожно сглотнул слюну, — может, остался кто в живых?..» — «Два старика, Предводитель...» — «Два, говорите? — Он задумчиво протянул руку. — Дайте-ка щит». По лестнице поднимался осторожно, со страхом, прижимаясь грудью к ступенькам, рука со щитом над го­ловой дрожала. В крепости с опаской огляделся из-за щита. «Эти вот?» — «Да, Предводитель», — и указали ему на двух стариков посреди площади; один беспечно улы­бался, сидя на земле, рядом с ним валялись мехи с во­дой; другой, со взъерошенной седой бородой, стоял гор­до, ястребом глядел вдаль. Предводитель нерешительно подошел к старикам, особенно пугал его тот, что улы­бался. Склонился к нему и даже улыбнулся вроде, но ру­ка его все равно крепко сжимала рукоятку меча. Старец был голубоглазый, весь высохший и какой-то безукориз­ненно чистый. «Уба муш нугалаам ги-ир нугалам ка ну­гала-ам», — донеслось издали. Предводитель резко обер­нулся. Старик взял мехи с водой, и Предводитель вырвал меч из ножен, а старик, хотя и оробел, спокойно пил воду, глядя на занесенный над ним меч. Предводи­тель колебался, потом лицо его налилось кровью, и он исступленно опустил меч...

Все зажмурились, отвернулись — иссохший был ста­рец и какой-то чистый, голубоглазый, это был первый человек, невинно убитый Предводителем. И не переста­вало звучать опостылевшее «Гир нугалам урмах нуга­лам...». «Заставьте его замолчать! — вскричал Предводи­тель. — Уймите его, не то...» «Урмах нугалам», — беспеч­но доносилось издали. «Слушай меня! — заговорил вдруг второй старик, обернувшись к Предводителю. — Завтра на закате, когда тень вон того дерева дотянется до стены...» О, как он смотрел!.. «И что же? Что же тог­да?» — насмешливо прервал Предводитель. Одна бровь старика резко опустилась на глаз, вторая круто выгну­лась на лбу. «Убьют тебя». — «Что-о? Убьют! Ме­ня?» — «Убьют, — твердо повторил старик. — Потерпи не­много, и убедишься». — «Откуда ты знаешь? Откуда, спрашиваю?» — «Знаю», — старик надменно устремил взгляд в сторону. «А ты, сам ты когда умрешь, поби­рушка?» — «Сейчас. Ударишь мечом — и умру». О, чего стоило Предводителю сдержать себя, через силу опустил меч и сказал с издевкой: «Вот, убедись — ничего ты не знаешь». — «Знаю, одно знаю хорошо, — старик посмо­трел на него в упор, — завтра тебя убьют». — «Кто же убьет?» — «Человек в черном, в маске поднимется по лестнице и...» — «И убьет, да?» — «Да, убьет,—упрямо повторил старик. — У твоего же шатра прикончит». А на­ступившую тишину опять прорезало непонятное «Ги-ир нугала-ам урмах нугала-ам...». «Уймите же полоумно­го! — взвизгнул Предводитель. — Образумьте, а то... — И, очнувшись, спокойно велел: — Уведите старика... Если хоть пальцем тронет его кто — голову снесу! — Ехидно добавил, обращаясь к старику: — Что ты теперь скажешь? Умер ты, болтун?»

Ночью нам снова пришлось охранять шатер Предво­дителя, и мы слышали, как беспокойно вышагивал он до утра, как тяжко вздыхал, стенал и зло твердил: «Обду­рил, обхитрил! Нарочно сказал, чтоб уйти от меча! Надо было зарубить!» Сон морил нас, третью ночь не смыка­ли глаз, охраняя его, а он чуть свет вышел из шатра и настороженно, пытливо огляделся — лил дождь. Поднял голову, в лицо ему хлестали тяжелые струи, и неведомое счастье подавило тревогу. Одежда облепила тело, обри­совала его могучую фигуру, он блаженно улыбался... Лил дождь... Не скоро очнулся... Смахнул ладонью кап­ли с лица, и мы, ежась под дождем, обрадовались — прежним был Предводитель. «Трудно пришлось вам без меня?» — спросил он. «Да, Предводитель, трудно, — за­шумели мы. — Но все равно победили, взяли крепость!» Он помолчал, думал, вспоминал что-то, и дождь лил те­перь на его склоненную голову. «Не следовало мне уби­вать старика, да?» Что мы могли ответить... «Знайте одно, — Предводитель уверенно расправил плечи. — Все можно исправить». А я подумал: «Разве оживить того старика?..»