Кеннет Харви - Брад

— Коктейль не желаешь? А поездку на двоих на Багамы? Ну-ка, Джонни, расскажите слушателям, как вы выиграли в лотерею. — Квейгмайер спокойно улыбнулся, облокотясь на руль. Он по-прежнему не глядел на дорогу, а только раскачивался в такт яростно ревущему мотору. — Знаешь, иногда все устраивается само собой. Твое тело сейчас приспосабливается к новым условиям, но мозг сопротивляется естественному ходу событий, оттого-то тебе так нехорошо. Ты не замечаешь очевидного и просто хочешь, чтобы это прекратилось. А мозг всегда побеждает тело. Раньше или позже, но он своего добивается. «С меня достаточно, — говорит он. — Я требую развода». И тогда зовут переговорщиков, на вроде адвокатов. А это либо я, либо еще один парень. Честный такой дурак. Ты представляешь? Честный! Так он торговаться вообще не умеет. И предложить ему нечего. Нет у него ценных козырей. У меня-то с собой полный чемодан удовольствий. Похоть. Жадность. Власть. А у него одни сопли в шоколаде. Все такое правильное-правильное. Он предлагает тебе добродетели, которые свяжут тебя по рукам и ногам, и, заметь, взамен ты ничего не получишь. Преданность. Доброта. Скромность. Добрая воля. Так что, когда подписываешь бумаги, держи ухо востро. Там, внизу, есть такая строчечка, так ты не поленись, прочитай имя-то на ней. Наши цены, конечно, повыше будут, тут я спорить не стану. Но мы же и сервис предоставляем соответствующий! Пожизненная гарантия. Тариф бессмертия. Это на случай, если ты тупой, значит — навечно.

— Прошу вас, не могли бы вы, остановиться на секундочку?

Бригадир открыл и снова закрыл глаза. Он боялся, что если будет держать их открытыми, то желудок сразу запросится наружу.

— А мы вот тут постоим, у обочины, — объявил Квейгмайер, коварно улыбаясь.

Грузовик резко затормозил и встал как вкопанный.

Квейгмайер с удовольствием наблюдал за своим пассажиром.

— Не стоит принимать все так близко к сердцу. — Он подмигнул и хлопнул бригадира по плечу. — Это же пустяки. Особенно если представить себе, что тебя еще ждет в будущем. Поступки! Со смеху можно помереть, глядя, как люди напрягаются! Если бы они только знали, что такое жизнь. Для чего она дана. Нет, все стремятся что-то кому-то доказать, оставить след в истории. А есть еще эти, придурки-то безмозглые, так те вообще с ума посходили. Спасем Землю! Даешь переработку мусора! Чего только не наболтают. А вот спроси их, зачем им Землю спасать? Все равно ведь скоро все кончится. Игра-то подходит к концу. И что ты там делаешь, как надрываешься, не имеет ни малейшего значения. Ох уж эти мне экологи!

Квейгмайер откинулся на спинку сиденья и со всей силы надавил на руль, словно хотел расколоть его на части и заглянуть внутрь. Колесо медленно подавалось, гнулось под действием чудовищной силы, хрустело, трещало, страшный шум продавливал перепонки бригадира. Как ни странно, он вдруг ожил. Тошнота прошла, кровь прилила к щекам, вернулась ясность мысли. На шее Квейгмайера вздулись все жилы.

— Я… вырываю… твою… душу, — прорычал он.

— Чего? Вам плохо? — спросил бригадир, вслепую нащупывая ручку дверцы.

— Если надавить… Надавить изо всех сил… То можно почувствовать… Как она отрывается. — Квейгмайер заскрипел зубами. Руль трещал все сильнее, будто готовилось упасть большущее дерево или даже целый лес.

— Чего? — Бригадир нащупал наконец ручку. Дурнота окончательно отступила, зато накатила паника, дикий первобытный ужас. Бригадир толкнулся в дверцу.

— Ты… почти что чувствуешь… как отрывается… твоя душа — Лицо Квейгмайера съежилось от усилия, покрылось глубокой сеткой морщин. — Это… вроде как… когда ты кричишь… ты чувствуешь, как поднимается… твоя душа… Ты орешь… во всю глотку… только внутри, глубоко внутри… Выброси ее… Выброси… Давай, выбрасывай ее из себя. — Он расхохотался, губы разошлись, обнажив потемневшие зубы, уши отвалились, упали на сиденье и уползли куда-то вниз.

Бригадир распахнул дверь, выпал на улицу и побежал по тротуару не оглядываясь.

Желтозубый отпустил погнутый руль, глянул на пустое пассажирское сиденье и широко улыбнулся. Лицо его снова приобрело человеческий вид. Он насладился сполна. Эти людишки вечно бежали от него, поджав хвосты и подвывая от ужаса Квейгмайер весело подобрал с пола уши и приставил их на место.

— Еще один со страху обделался, — фыркнул желтозубый. — Испугался элементарного фокуса. — Он высунулся из окна и закричал — Эй, постой, я же просто пошутил! — Ах, как гладко все сошло. Квейгмайер покачал головой. — Никто нынче шуток не понимает. Только охать и вздыхать горазды.