Станислав Родионов - Избранное

— Твое счастье.

— А у тебя они раздельны, что ли? — спрошено с усмешечкой.

— Ага, вроде санузла с ванной. И тело, между прочим, имеет много приятностей. И хорошую пищу, и душ, и квартиру, и одежу… А что я имею?

— Ты разве не тело? — спрошено уже без усмешечки, с недоумением.

— Нет.

— А кто же ты?

— Не знаю.

6

Псих, сынок директора, йог — все это закопать и песочком забросать. Необычно вогнутый ноготь его не давал мне покоя. Ведь недавно видел подобный. А где — отбило. И какой-то голос из моего нутра подначивал: мол, как только вспомнишь, так тебе жуткая тайна и откроется. Чего вспоминать, какая тайна, на хрена мне все это?..

Лектор, который в жилконторе выступал относительно «летающих тарелок» и тому подобного, долго говорил про одну закавыку, называемую интуицией. Вроде бы мозги работают сами по себе, а эта интуиция сама по себе. И мозгам даст сто очков вперед — пока те шевелятся, она уж догадалась.

Тогда я лектору не возразил. Однако этой самой интуиции сто лет в обед. Известна она людям с пещер и называется просто — догадка. Да и пословица есть пригожая: «Думать хорошо, а отгадать и того лучше».

Ученых я понимаю — они хотят вычислить, как эта интуиция срабатывает. На каком таком горючем и с каким таким двигателем. Но ученые пляшут от мозгов. Тогда вопрос. У нас якобы пять чувств, а чем же мы замечаем, допустим, атмосферное давление, электричество в воздухе, лунное притяжение?.. Носом, что ли? А как чувствуем ход времени? Уж не говоря про угадывание чужих помыслов, иногда весьма скрытых…

Или возьмем девицу какую из сивой глубинки да с мизерным образованием. А в любви ее не провести — сразу фальшь в парне ущучит. Как — и сама не знает. Но не рассудком. Сердцем, говорят.

Да что там девицы, когда есть примеры повесомее. Животные, допустим. Ученые говорят, что у них мозги не варят, поскольку их мало. И то: у некоторых и головки-то махонькие. А как же они поступки совершают, и не глупые, между прочим? А как они угадывают пожары, землетрясения, смерть хозяина?.. В Тихой Варежке у одной старухи корова три ночи мычала, как плакала. А на четвертую старуха померла. Чистая интуиция, как родниковая водица.

Нет, тут наши полушария ни при чем. Думаю, что мы понимаем непонятное всем нутром, включая кровь. Главным образом, все недоброе и худое. Радость-то редко кто умеет предугадать. А вот горе или какую пакость… Потому что засело в нас это еще с древнепещерных времен — иначе бы не выжили. Вот теперь от тайного страха и встает шерсть дыбом автоматически. То есть интуиция.

К чему рассуждаю? Кто о чем, а нищий о мыле. Ну а я про ноготь. Второй день хожу и поджидаю, когда это моя интуиция что шепнет. И вспомнилось…

Был в моей жизни краткий момент заводской жизни. Токарил немного. А Три Ивана, то есть Иван Иваныч Иванов, простой токарь, жил на правах бога. Поступила как-то тьма бракованных узлов для переделки. Коли их разбирать, да исправлять, да заново собирать, то ни времени, ни токарей не хватит. Начальство призвало Три Ивана. Мол, выручай. Он желает подумать. Думай. На второй день где Три Ивана? Не вышел на работу. На третий день где Три Ивана? В кино пошел. На четвертый день где Три Ивана? Пиво пьет. На пятый день явился, встал за станок и сварганил приспособление. Рацуха, то есть рационализация. И с этой рацухой мы все узлы за пару дней восстановили без всякой разборки. Ну?

Это я себя спрашиваю, поскольку хожу, как тот Три Ивана в поисках рацухи. И не знаю, нашел ли, интуиция ли меня кольнула, или черт попутал… А может, они все трое по мозгам моим шибанули. Только пошел я в отдел кадров и выпросил Вячикин домашний адрес — наплел, что деньги ему должен немедля вернуть. Дали. Вячеслав Андреевич Коршунок. Какой там Коршунок — коршун когтистый.

На всякий случай поужинал я сытно. И вот пример этой интуиции под рукой — кажись, жевал и глотал по-обычному. А Мария спроси:

— Никак куда навострился?

— Как узнала?

И жду ответа с лупоглазым интересом, поскольку для меня теперь это проблема номер один.

— Глотаешь ты не жевамши.

Подобный ответ есть женский и к интуиции не касаемый. Да и неправда — жевал маленько.

— Хочу пройтись, Мария. В затылке чего-то постукивает…

— Уже стемнело.

— На полчасика.

— Никак задумал чего?

Я чуть было не спросил: «Как узнала?» Каркнула ворона громче патефона. Но лицо сделал черствым, как недельный хлеб.

— Сказал же — прогуляться.

— Глаза у тебя неспокойные…