Лоренс Блок: «Поймал — отпустил»

Ему самому такая кончина вряд ли грозит: к алкоголю он всегда был равнодушен. Сегодня, через три дня после того, как он довез студентку до ворот ее дома, ему вздумалось прошвырнуться по барам. Четвертую остановку он сделал у «Роя». В первом баре он заказал кружку пива и отпил два глотка, второй покинул вообще без заказа, а в баре номер три выпил почти полный стакан кока-колы.

У «Роя» пиво наливали из кег. Он подошел к стойке и заказал кружку. Когда-то он слышал английскую песню, из которой запомнил только:

Пиво и верно было водянистое, ну и ладно: пиво его не занимало, ни хорошее, ни плохое. Но кое-что интересное в баре имелось — как раз то, что он искал.

Она сидела неподалеку за стойкой и что-то пила из бокала на тонкой ножке, внутри которого лежала долька апельсина. На первый взгляд она была точь-в-точь давешняя студентка или ее старшая сестра — сестра, которая пошла по дурной дорожке. Блузка не по размеру, полурасстегнута — если еще одну пуговку застегнуть, лопнет по швам. Помада на пухлых губах смазалась, лак на ногтях облупился.

Она приподняла бокал и удивилась, обнаружив, что он пуст. Мотнула головой, словно гадая, как преодолеть эту неожиданную загвоздку; пока она напрягала мозг, он поманил бармена и указал на пустой бокал девушки.

Она выждала, пока перед ней поставят новую порцию, взяла бокал и только после этого обернулась к своему благодетелю:

— Спасибо. Вы настоящий джентльмен. Он преодолел расстояние, разделявшее их.

— Я рыбак, — сказал он.

Иногда даже неважно, какая у тебя насадка. И даже удочку забрасывать не обязательно. Иногда достаточно оказаться в нужном месте: рыба сама в лодку прыгает.

Порция, которой он ее угостил, была для нее далеко не первая за вечер, а еще два коктейля, которые он заказал ей, явно были лишние. Но она их лишними не считала, а он ни денег ни времени не экономил — просто сидел рядом и ждал, пока она допьет.

Ее звали Морни. Об этом она твердила вновь и вновь. Он ни за что не позабыл бы этот факт, а она, похоже, ни за что не запомнила бы его имя — все время переспрашивала. Он назвался Джеком — соврал — а она вновь и вновь извинялась за свою забывчивость.

— Я Морни, — говорила она всякий раз. — Не путать с Марни, — добавляла почти всегда.

Он невольно вспомнил женщину, которую подцепил много лет назад в баре с очень похожей атмосферой. Тоже пьянчужка, только совсем другой породы, но с бокалами Харви Волбенгера расправлялась так же увлеченно, как Морни — со своими «Рельсоукладчиками». Все больше клевала носом, глаза осоловели, и когда он отвез ее в заранее выбранное место, она уже валялась трупом. У него были на нее широчайшие планы, но она валялась почти что в коме, абсолютно не сознавая, что с ней делают.

Тогда он вообразил, что она мертва, и, настроившись на эту фантазию, овладел ею, и все дожидался, пока она очнется, но не дождался. И это возбуждало намного больше, чем он предполагал, но в финале он сдержал себя.

И взял паузу на размышление, а потом, совершенно сознательно, сломал ей шею. И снова овладел ею, воображая, что она просто спит.

Оказалось, так тоже приятно.

— По крайней мере, мне достался дом, — говорила она. — Детей у меня мой бывший отобрал, веришь, нет? Подговорил адвоката сказать, что я плохая мать. Нет, ты веришь, нет?

В доме, оставленном ей бывшим мужем, сразу было ясно: тут живет пьяница. Не то чтобы грязно, но беспорядок несусветный. Она схватила его за руку и потащила наверх в спальню, не более опрятную, чем другие комнаты. Обернулась. Повисла у него на шее.

Он отстранился. Встретил ее озадаченный взгляд. Спросил, нет ли чего выпить, и услышал, что в холодильнике есть пиво, а в морозилке, может быть, осталась водка. Он сказал, что сейчас придет.

Дал ей пять минут, и, когда вернулся с банкой Роллинг-Рока и полупинтой водки, она развалилась на кровати голая, уже храпела. Он поставил на тумбочку банку пива и бутылочку водки и накрыл ее одеялом.

— Поймал — отпустил, — сказал он и покинул ее.

Рыбная ловля была не только метафорой. Спустя пару дней он вышел из дома, вдохнул прохладу осеннего утра. Небо было затянуто облаками, влажность уменьшилась. Дул легкий западный ветерок.

Самый подходящий день. Он собрал снасти, взвесил варианты и поехал на ручей, где в такие деньки дело всегда спорилось. За час на одном месте поймал и выволок на берег трех форелей. Все они упорно сопротивлялись, и, выпуская их, он, возможно, сказал бы, что свою свободу они заработали, шанс начать вторую жизнь заслужили.