Валентина Чудакова - Медведя поймал

Валентина Васильевна Чудакова

"Медведя поймал"

Пришло к нам пополнение, семнадцать человек. Год призыва - сорок третий. Стало быть, мои ровесники. Ровесники, да не ровня: я-то с первого дня на войне. Вот мой старшина и говорит: "Хорошо, что мы сейчас в обороне. Подучить успеем". И я думаю, что это хорошо. Да парни вроде бы неплохие - рослые, бодрые. Шестнадцать. А семнадцатый вроде меня замухрышка: ни роста, ни тела. Сашка Гурулев - слесаренок из-под Горького. Даже еще и не комсомолец. Глядит на этого недоростка старшина и невесело ухмыляется в прокуренные усы. И я усмехаюсь: как на такого заморыша двухпудовый пулеметный станок взвалишь? Спрашиваю этого самого Сашку: сам ли в пулеметчики напросился или по разнарядке направили.

- Так точно, сам! - отвечает бойко, по-волжски окая. - Воевать так воевать!

- "Воевать так воевать!" - передразнивает старшина. - Придется нам его, товарищ старший лейтенант, по снабжению приспособить. Так сказать, при кухне.

- Да уж не иначе, Василий Иванович, - соглашаюсь я - и к Гурулеву: Назначаю тебя подносчиком пищи. Вот, - киваю на старшину, - твой непосредственный командир.

- Никак нет! - не соглашается солдатишко. - Да вы не глядите, что я с виду такой! Да я...

- Отставить! - обрываю я. - Приказ есть приказ.

Саша Гурулев оказался как раз на месте. Хороший парнишка и добрый. Катается проворным мышонком по траншее, все вовремя получит на кухне и разделит тютелька в тютельку. Ни обид на него, ни нареканий. Уж как скуп на похвалу старшина Василий Иванович, а и тот доволен. Одно плохо: никакого оружия, кроме пулемета, наш снабженец не признает. Так и ходит по переднему краю невооруженным. А это строжайше приказом запрещено, да и небезопасно. Раз ему сказала, другой - никакого толку. Пришлось с ослушником серьезно поговорить. Только тогда стал ходить с оружием.

Однажды Гурулев накормил кашей два взвода, пошел в хозвзвод с термосом за спиной - для третьего взвода, да и пропал, как в воду канул!

Час проходит, второй и третий наступает, а его все нет. Прибежал из хозвзвода озабоченный старшина, усы от огорчения - врастопырку. Докладывает мне:

- Все ближние тыла облазил - нигде нет чертенка! - И вдруг, посерев лицом, спросил: - А что, если он, каторжник, к немцам убег?

- Да нет, - успокаиваю, - не может того быть. Непохоже на него. Да и как бы это он проскользнул при белом свете? К тому же минное поле еще не замерзло... - А сама уже тревожусь не на шутку. - Может, прямое попадание... Давеча фриц по тылам лупил...

- Не то, - отмахивается старшина. - Самолично все свежие воронки ощупал - никакого следа.

Обшарили мы весь передний край, в десять биноклей нейтралку просмотрели. Нет!..

- Ну что ж, - говорю старшине. - Пора начальству докладывать. Дело нешуточное...

Как приговоренная к смерти, переступила я порог комбатовской землянки - и остолбенела! "Пропавший без вести" сидит на собственном термосе у печурки и кости греет... Ну не нахальство ли?

Капитан Бессараб поднес к моему носу свой трофейный хронометр величиной с доброе блюдце и осведомился ядовито:

- Проснулись, сеньорита? - И, отпустив виновника ЧП с миром, принялся за меня...

А дело было так. Сашка Гурулев, оказывается, пленного привел! Получил кашу для третьего взвода и опять пошел "на передок" без оружия, пользуясь отлучкой старшины. На крутом повороте траншеи носом к носу столкнулся с фрицем. Сашка ахнул - и бежать. А немец за ним. Догнал, сует ему в руки свой автомат и просит взять себя в плен: "Гитлер капут!" Это у них пароль такой, когда сдаются.

Обитатели КП немало были удивлены, узрев такую картину: вышагивает по-журавлиному верзила фриц, а за ним этакий мужичок с ноготок с автоматом наперевес, да еще и покрикивает:

- Топай! Топай!..

Сообразил наш Сашка, хоть и простецкий был парень: не ко мне пленного привел, а к самому комбату, явно рассчитывая на награду. Но дотошный комбат, приняв пленного и трофейный автомат, осведомился у героя дня:

- А где твое личное оружие?

Вот тут-то и высветилась обратная сторона той самой медали, которую хитроумный Сашка уже мысленно видел на своей груди...

Естественно, всем нам влетело, а больше всех - командиру первой стрелковой роты: за то, что фриц незамеченным перешел линию фронта на его участке и, как по проспекту, прогуливался в нашей траншее. Впрочем, и Сашка Гурулев не остался без возмездия. Переволновавшийся старшина Василий Иванович от радости по-отечески надрал ему уши.