Валентина Чудакова: Рапорт

Валентина Васильевна Чудакова

Рапорт

Была я ранена в пятый раз под Варшавой, при переправе через Вислу. Пока лечилась, моя боевая дивизия к Берлину подступила: вот-вот начнется последний штурм, а я в тылу прифронтовом застряла. Тороплюсь с выпиской, и оказалось - напрасно. Высокое начальство меня пожалело. Генералы нашего штаба фронта, вероятно, рассудили так: "Девчонка - строевой офицер - пять раз ранена, дважды контужена да семь раз простужена. Хватит!" Вот и придержали в тылу, чтоб дожила до дня Победы. Спасибо, хоть в офицерский резерв не упрятали - к делу приставили. Опять пулеметной ротой командую, но на сей раз уже не боевой, а запасной. И досадно, и обидно, что не в родном полку и не на переднем крае. А что делать? Приказ есть приказ. Его не оспоришь.

Служу на новом месте и думаю: "Ведь это же надо, как нелепо сложилась боевая судьба у человека! Швыряет фронтовика, как щепку в половодье. В трех дивизиях пришлось воевать, а их то и дело перебрасывали из армии в армию - как начну считать, так и собьюсь: одиннадцатая, двадцать девятая, пятая, десятая гвардейская, третья ударная и еще там какая-то... Мне бы по времени пора майорские погоны на плечах иметь, а я с октября сорок третьего так и хожу в старших лейтенантах, потому что мое личное офицерское дело где-то бродит по высоким штабам и никак его не отыскать. Мало того: слухи ходят, что меня вообще в штабных верхах за мужчину принимают!..

А между тем война кончилась, и сразу же началась массовая демобилизация. И раз уехали домой женщины-фронтовики, и два, и третий срок наступает. А про меня точно забыли! Служу, как медный котелок, все в прежнем звании. Я понимаю: очевидно женские приказы на меня - строевика не распространяются. А может, и не в этом дело? А ну как окажется, что я по учетным документам и в самом деле мужчиной значусь? А домой хочется!.. До смертного томления.

Задумываюсь я над своей судьбой. Задаю себе вопрос: "Ну, а дальше что?" И не нахожу ответа.

Думала я, думала, да и обратилась к комбату с рапортом о персональном увольнении в запас. А тот посмеивается:

- А ты мне пока не мешаешь. Не к спеху целовать Стеху!

- Да и ты мне, дорогой комбатище, вроде бы не мешаешь, - возражаю. Однако войди в положение: не хочу время упускать, боюсь недоучкой остаться. Не для этого воевала.

Внял комбат этому доводу, резолюцию на рапорте учинил, да и направил его по инстанции. Собрала я свой тощий солдатский "сидор", отчетность подбила на случай передачи дел, да и загоревала!.. Ведь это не шутка жизнь начинать сначала в девятнадцать с половиной лет! А главное, к боевому строю душой прикипела, к дисциплине и армейским порядкам привыкла. "Боевые знамена! Полковая семья. Боевое братство. Взаимовыручка. Бескорыстная дружба мужская". Это не просто патетика, а совершенно конкретные, высоконравственные, человеческие категории, без которых немыслима не только справедливая война, но и армейская служба в мирное время.

И вдруг приходит ответ, вернее, рапорт мой с резолюцией возвращается. А резолюция такая: "Старший лейтенант такой-то (в мужском роде!) до особого распоряжения увольнению в запас не подлежит". Ну что ты будешь делать? Служу...

Мне вместо фронтовых командиров взводов прислали молодежь из тылового училища полного профиля: куда какие умники! Чуть что - военной теорией меня забивают. Я им, разумеется, особой воли не даю - командир-то старший все-таки я! Но, сознавая их явное превосходство в теории, иногда чувствую себя не в своей тарелке. Опять обращаюсь к комбату и прошу похлопотать о моей дальнейшей офицерской учебе.

- А чего ж? - соглашается тот. - Похлопочу. Вон курсы "Выстрел" в Подмосковье из эвакуации вернулись. Вот и направим.

А меня сомнение одолевает: ведь туда же женщин наверняка не принимают! Тем более что время уже не военное.

- А при чем тут женщины? - пожимает комбат плечами. - Ведь ты за мужчину воевала, да и сейчас на мужской должности находишься. Стало быть, имеешь полное право!

- По логике выходит вроде бы так, - соглашаюсь, - но мало ли у нас еще формалистов? Чтобы нам с тобою не конфузиться, ты бы запрос заранее послал. Этак умненько удочку забрось да все и разъясни.

Послал комбат запрос. Опять я вещмешок собираю. Но уже не горюю: не на век уеду, малость подучусь - и назад.

Через месяц приходит фирменный конверт. Вскрываю: здрасте! "Женщины мужского рода на курсы не принимаются. Старший писарь Иван Васюков". Это значит, запрос комбата за розыгрыш посчитали. За шуточку. Потому и подписал не начальник, а писарь.