Иосиф Гольман - Ради тебя одной

– Жди нас, Аленька, – сказал я.

– Хорошо. – И уже мне в спину: – Будь осторожен, Сережа!

Я ничего не ответил. Вышел молча. Потому что боялся разволноваться. Я буду осторожен. Мне есть что терять.

– Садись за руль, – велел дед. И мы поехали к Ефиму.

Его, как оказалось, слегка прижали мелкие бандюки, инсценировавшие дорожно-транспортное происшествие. Бизнес старый, глупый и опасный. Мне было приятно помочь шефу, но когда я взялся за дело, то почувствовал, что теряю контроль. Только чудом не пришиб одного из уродов.

Дальше машину вел Ивлиев, а я никак не мог сообразить, как мне быть. Ходецкий был в недосягаемости. А даже если и общаться с ним, то что просить? Он помогал выйти из «военного сознания». Он делал из меня мирного жителя. И я этого хотел, очень хотел. Но сейчас меня без моего ведома снова призвали на войну. Так как же быть? И что делать потом, если мы вдруг победим?

Впрочем, что это я… Шансы на нашу победу известны. Скорее всего, услуги М.Л. Ходецкого мне более не понадобятся.

Ивлиев пошел общаться с шефом, а я сидел в машине, метрах в трехстах от офиса фирмы. Дед опять решил лишний раз подстраховаться. Все верно, все как учили.

Вышел он через полчаса.

– За Алей – и в убежище, – сказал он, показав мне бумажку с адресом.

Мы забрали из кафе Альку, у нее все было спокойно. И поехали к Борису Львовичу Прицкеру, старому другану шефа. Дед предупредил, что старый друган немного не в себе. Меня это не удивило: можно подумать, что наш шеф совсем в себе. И что уж тогда говорить про нас с Алькой?

Борис Львович Прицкер, как и обещал шеф, оказался малость с приветом. Однако с приветом добрым. В смысле – и в самом деле приветливый.

Имя Ефима Береславского открыло нам не только обшарпанную дверь квартиры номер 12, но и всю душу не вполне трезвого Бори. Маленький, худенький, лысоватый. Лет ему должно было быть столько же, сколько и шефу – раз вместе учились, – однако выглядел он старше. Обвисшие, слегка склеротические щеки и конкретного цвета нос бесхитростно выдавали его пристрастия. Диссонансом смотрели умные и добрые глаза. Они же его и молодили. Даже не так: перед нами был веселый пожилой пацан из фантастического фильма.

Сходство усилилось, когда мы прошли в его жилище. Все кругом было в приборах: от современных, на чипах и с дисплеями, до старинных самописцев в чугуноподобных корпусах. Кроме того, в единственной комнате стояли несколько мониторов и системных блоков с вылезающими из открытых корпусов потрохами. Все они были «на ходу», в двух из них сами по себе крутились игры. Автомобильные гонки. Даже из прихожей были слышны рев моторов и визг тормозов.

– Милости прошу! – сказал он нам с Алькой. Потом галантно сбросил с дивана на пол пучок разноцветных, сплетенных в ленты компьютерных проводов и предложил Альке сесть. А мне – выпить. Первое предложение было с благодарностью принято, второе – нет: у меня на сегодня была еще куча дел. Но сначала, прежде чем оставить Альку с компьютерным гномом, я решил позаботиться о путях отхода.

– Черная лестница у вас есть? – В таких старых домах вполне могла быть.

– Нет. Зато есть выход в другой подъезд, – сказал гном, сверкая веселыми пьяненькими глазами.

– Это как?

– В квартире за этой стеной живет моя бывшая жена. И дочка с ней жила, пока не выросла. Раньше это была одна квартира. Знаете, я когда-то здорово зарабатывал, – гордо сообщил он.

– И что?

– Потом мы ее разменяли. Сами себе. Это было сложно, но она у меня пробивная. Даже лицевые счета разные. Я – в этой комнатке, а она с дочкой – в тех трех. Но у нас есть дверь в шкафу. Мы дружим.

Черт подери! Я недавно уже ходил через дверь в шкафу, и не скажу, чтобы те воспоминания были приятными. Я зашел в шкаф, оказавшийся довольно большой темной комнатой. В нем действительно была узкая дверь.

– Она не заперта?

– Нет. Но последние полгода ею не пользовались.

– Почему?

Веселый гном вдруг растерянно захлопал глазами:

– Она вышла замуж.

Мне стало его жалко.

– Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло.

– Мы прожили с ней десять лет в браке и еще десять – в разводе, – грустно сказал Боря Прицкер.

– А где она сейчас?

– В Израиле. У мужа. Она для того и вышла за него, чтобы уехать, – пожаловался он. – А я присматриваю за квартирой.

– Как присматриваете? – не выдержал я. – Если полгода не заходили?

– Я прислушиваюсь, – серьезно сказал Боря Прицкер. – Захожу сюда и слушаю. Пока все тихо.