Майгулль Аксельссон - Лед и вода, вода и лед

Теперь, много лет спустя, она видится самой себе как персонаж комикса, вот она стоит перед той витриной, вытаращив глаза и раскрыв рот, с пузырем над головой. «Бэмс!» — написано на пузыре. Как всегда пишут в комиксах, когда мечты персонажа разбиты вдребезги. Но этот персонаж еще не знает, что он персонаж комикса, он считает себя живым человеком и потому открывает стеклянную дверь магазина и входит, по-прежнему, надо полагать, с разинутым ртом и направляется прямо к Йоргену. Просто чтобы убедиться, что это действительно он. Только чтобы услышать его голос. Чтобы разглядеть в подробностях выражение его лица, когда он увидит ее, первоначальное удивление, минутный стыд, поспешно подавленное желание удрать, торопливый взгляд в сторону и чуть влево, выдавший, что вон тот пожилой мужчина, помогающий покупателю примерить пальто, — его отец, — а потом, спустя всего мгновение, торжество в глазах, когда он вспомнил, кто на самом деле он и кто она, и созревший план, и распрямившаяся спина, и левая рука, протянутая через прилавок, эта левая рука, на которой блестело помолвочное кольцо. А потом улыбка, та недобрая улыбка, которую Элси узнала, потому что на самом деле уже раньше видела ее, не видя, и которая заставила ее попятиться, покуда Йорген наклонился вперед и спросил:

— Чем могу быть полезен юной даме?

Это был он. Это была его рука. Его губы. Его голос. И в течение одного мгновения, одного вздоха она увидела, почувствовала, поняла, что он опасен, очень опасен, что это самый опасный человек из всех, кто ей встречался в жизни, и что-то пробормотала в том смысле, что ошиблась, зашла не в ту дверь, простите, извините за беспокойство, и в следующий миг уже снова была на улице. И бросилась бежать. И бежала всю дорогу до вокзала, и продолжала бежать, когда приехала в Ландскрону, сквозь роддом и роды, и назад в Ландскрону, бежала все вперед и вперед в некой вечной панике, пока не добежала наконец до Кальмара и этой съемной комнаты и этой кровати, где наконец обрела забвение. Да, так и случилось. Йоргена больше не существовало Он только выдумка. Померещившееся ей чудовище. Он больше никогда не сможет причинить ей зла.

Но чего она так испугалась в тот день? Что, по ее мнению, он мог с ней сделать?

И теперь, много лет спустя, Элси обхватила плечи и снова села на кровать, и сидела так в собственных объятиях, баюкала себя, покачивая туда-сюда, пока не опомнилась — что она делает, как это выглядит, она же ведет себя как ненормальная.

— Идиотка чертова!

Это было шипение сквозь зубы. Она выпустила себя из собственных объятий и сморгнула влагу, выступившую в глазах только оттого, что Элси сидела много минут подряд и не мигая глядела в одну точку, — потом снова встала и постаралась вернуться в реальность. Она ведь не в Кальмаре. Она в Лондоне. Вместе со своим сыном. Сыном, который к тому же знаменит, которого девушки встречают восторженными криками, обладателем счета в банке и идеальной репутации. В общем, предметом гордости. А не стыда.

Стыд. Больше от этого слова увернуться не удастся. Придется признать. Она стыдилась своего сына. Стыдилась самого его существования. Сбежала от него. И боялась его, потому что это сын Йоргена. И только теперь, когда Бьёрну уже девятнадцать лет, до нее это дошло. И она закрыла лицо руками, прячась от себя самой, пока волны стыда накатывали на нее, одна за другой.

— Господи, — глухо простонала она. — Господи!

— Here? [27] Тут? (англ.) — спросил Бьёрн, когда такси остановилось около секционного дома из красного кирпича.

— Here, — ответила Кэролайн.

Повернувшись к нему, она улыбнулась такой притягательной улыбкой, что у него закружилась голова, и на какой-то миг он замер, пораженный, что человеческое существо может быть таким красивым, таким шелково-нежным, таким душистым…

— Please, [28] Пожалуйста (англ.). — сказал он. — Не уходи. Не оставляй меня.

Она рассмеялась:

— Please what? [29] Пожалуйста — что? (англ.)

Это он перешел на шведский. И хорошо, наверное, ведь он не хотел, чтобы она узнала и поняла.

— Мы сможем увидеться завтра? — спросил он вместо этого по-английски.

Она улыбнулась шире:

— Сможем, конечно… Ведь мы уже договорились.

— А потом ты могла бы приехать в Швецию, я пришлю…

Она поцеловала его в щеку:

— Посмотрим. Поговорим об этом завтра.

Пытаясь справиться собой, он взял ее правую руку в свои и поцеловал кончики ее пальцев.

— До встречи, — сказал он.