Никколо Амманити - Да будет праздник

Он стал подниматься на поверхность, волнообразно изгибая тело, как житель Атлантиды, и вынырнул в небольшом воздушном мешке под потолком катакомб.

Саверио с Ларитой на закорках с трудом продвигался в ту сторону, откуда исходил свет. Вдруг меньше чем в метре от них показалась из воды голова мужчины.

Предводитель Зверей Абаддона после секундного замешательства выплюнул кость и заорал:

– На помощь!

Ларита тоже завопила:

– На помощь! Сюда!

Человек надул и сдул щеки, взглянул на них, затем издал странный гортанный крик, по частоте ближе к ультразвуковому, и снова ушел под воду.

Саверио не верил своим глазам.

– Ты тоже его видела?

– Да.

– Помешанный. Там в пещере он мне такого наговорил. Что это за тип?

Ларита ответила не сразу.

– Мне показалось, это Маттео Сапорелли.

– И кто это?

– Писатель. Получил премию “Стрега”. – Внезапно ее голос повысился на октаву. – Смотри! Вон там!

Из отверстия в потолке галереи падал пучок света, тающий в илистых водах.

Саверио, борясь с течением, увлекавшим их в противоположном направлении, сумел подобраться к просвету.

Это был глубокий круглый колодец. Стенки его обросли корнями и паутиной. Наверху они увидели качаемую ветром крону смоковницы, а над ней – тронутое бледной зарей римское небо.

Ларита отпустила Саверио и схватилась за стену.

– У нас получится… – Она протянула руку, но было слишком высоко. Тогда она попробовала подплыть наверх, помогая себе ногами, – но все впустую. – Если бы у меня были плавники…

“Ничего у нее не получится”, – сказал себе Саверио, наблюдая, как она в очередной раз пытается дотянуться до края колодца. Он был сантиметрах в семидесяти над водой, и в туфе, гладком, как мраморная плита, было не за что зацепиться. Бултыхая ногами, она никогда не доберется до верха.

Ларита запыхалась.

– Попробуй ты. У меня не выходит.

Саверио попробовал вратарским толчком взметнуться наверх, но, едва шевельнув ногой, отчаянно взвыл. Боль скальпелем полоснула по тканям поврежденной ноги. Обессилев, он упал, глотая ртом воздух, и снова нахлебался воды.

Ларита схватила его за капюшон туники прежде, чем его смыло течением, и притянула к себе.

– Что такое? Что с тобой?

Саверио сжал веки. Ему с трудом удавалось держаться на плаву. Слабеющим голосом он прошептал:

– Похоже, у меня сломана нога. Я потерял много крови.

Она обняла его, прижалась лбом к его затылку и разрыдалась.

– Не-е-ет! Что же нам теперь делать?

Саверио чувствовал, что и у него комок подбирается к горлу. Но он поклялся быть мужчиной. Сделав три глубоких вдоха, он сказал:

– Подожди… Не плачь… Кажется, я знаю, что делать.

– Что?

– Если я упрусь в стенки ниши, ты поднимешься мне на плечи и оттуда ухватишься за края колодца. Там уже все просто.

– А как же твоя нога?

– Я буду опираться на левую.

– Уверен?

– Уверен.

Саверио приник к стене. Каждый шаг стоил ему неимоверных усилий, движения были замедленными из-за усталости, какую он никогда в жизни еще не ощущал. Каждая клетка, каждое сухожилие, каждый нейрон его тела исчерпал свой запас энергии. С кровью его покидали последние силы.

“Умоляю, не сдавайся”, – сказал он себе, чувствуя на глазах слезы.

Здоровой ногой он стал ощупывать стену, пока не нашел подходящее углубление. Протянув руку, он уцепился за небольшой выступ.

– Живо! Лезь на меня.

Ларита полезла по нему как по лестнице, встала ему на плечи и потом поставила ногу на макушку.

Чтобы не упасть, Саверио пришлось опереться и на вторую ногу.

“Давай… Давай…Быстрее… Я больше не могу!” – орал он в воде.

И вот он почувствовал, что держать вдруг стало легче. Он поднял голову. Ларита добралась до колодца и упиралась ногами в его нижние края, а рукой держалась за торчащий из стены корень.

– Получилось. – Ларита тяжело дышала. – Теперь ты протяни мне руку, и я подниму тебя.

– Нельзя…

– Как это нельзя?

– Корень не выдержит… Ты снова упадешь в воду.

– Нет. Он крепкий. Не волнуйся. Давай руку.

– Давай ты сама. Позовешь на помощь. Я буду ждать тебя здесь. Иди, вперед. Не думай обо мне.

– Нет. Я тебя тут не оставлю. Если я уйду, ты не выдержишь и тебя унесет течением.

– Прошу тебя, Ларита… Иди… Я умираю… Я уже не чувствую ног. Ничего не поделаешь.

Ларита разрыдалась.

– Не хочу… Так нечестно… Я тебя не оставлю. Ты… как тебя зовут? Я даже имени твоего не знаю…

У Саверио оставались над водой лишь нос и губы.