Клава при нем проверила себя старательно.
– Не-а.
И сразу стало стыдно, она запахнулась в два слоя.
– Ну и мотай тогда отсюдова.
– А давай кофе твое выпьем? В постель и со сливками.
– Мотай. Неохота.
Она пошла к двери – обесчещенная.
– Или… – запнулся было он.
Она вся повернулась с надеждой.
– Нет, мотай.
Вот отчего некоторые дуры не верят ни во что. Оттого и в такие моменты. Когда услышат: «А ну – мотай!» У них в школе Надька Пашкова вешалась и топилась по очереди. Но Клава не такая. Госпожа Божа всё видит и любит. Она-Они только испытывают, чтобы потом прогнать неверок и наградить верных Ей-Им!
Поэтому Клава верит. Она докажет Госпоже Боже, что ее терпение длинней любого испытания. И дождется когда-то потом. Хотя лучше бы сразу.
Дождется. Сейчас Витёк не выбежал за нею, но еще выбежит. Если только она захочет вернуться к нему, когда он когда-нибудь за нею побежит.
Про Свами Клава не думала. Про то, что Свами с Витьком делали столько времени. Это их взрослое скучное дело, похожее на дела папусика с мамусенькой. А Клава совсем иначе устроена. Ее жалеечка не похожа на небритые – такие как у гадкой Пупочки – которые нужно назвать совсем другим словом, но только не здесь, в спасательном корабле.
У Свами, конечно, не как у Пупочки, но и Свами бреется с утра. А с вечера для Витька, небось, не догадалась. А он-то говорил, что только маленьких любит. Безбородок. Соврал. А врать – грех. Хорошо, если Госпожа Божа простит!
Клава мысленно попросила Госпожу Божу, простительницу, чтобы Она-Они простили Витьку маленькую ложь. Да он ведь и выпивший был, когда пошел. А про маленьких безбородок говорил трезвый. А правды – трезвые всегда.
И Клаве показалось, что по мысли ее Госпожа Божа уже простила Витьку слабый его грех.
Госпожа Божа простила, значит и Клава простит когда-нибудь, но не совсем сразу.
А Свами нельзя ревновать так же, как саму Госпожу Божу. Даже думать странно. Она поступает не для себя, а для всех. Может быть, для всех нужно, чтобы Витёк поскорей покорился ей. Может быть, она проникла сквозь тонкую стенку в его неприличные разговоры – она ведь и сквозь города и страны проникает! – проникла и решила показать ему свою силу. Вот он и встал, как заведенный, пошел и покорился ради всего Слабодного Сестричества. Свами всё видит в высшем смысле, о чем Клава даже догадаться не смеет, вся занятая своей верой и собственным спасением. Свами видит так далеко и высоко, что даже иногда не замечает некоторых мелочей вблизи. Клава даже проверяла немножко. Потому что у Клавы к Боже и свой ход – не только через Свами…
Клава зашла посмотреть на Соню. Хорошо ли отвислась?
Соня держалась только на петлях. Непонятно, узнала или нет.
Но забормотала:
– За мной… В руки Её-Их предалась… Свершилось… Пи-ить дай от жажды!
Клава принесла стакан, стала поить, проливая.
– Не оставила… Я знала… В День Счастливого Числа… А что будет в тот День, ты не знаешь?!
Клава не знала – пытаться ли отвечать на кощунственный вопрос?
В День Счастливого Числа будет – будет очень хорошо всем верным. О чем же еще спрашивать?!
Вовремя – как и должно сходиться по милости Госпожи Божи – вошла Свами.
– Что, сестра Соня? Доброе утро приспело? Сейчас мы Сонечку уложим, ублажим.
Клава распустила петли по знаку, а Свами подхватила падающую Соню и положила на подстилку.
– Ну вот и исполнила, вот и испытала. Всё хорошо. Теперь новая жизнь твоя, Сонечка. После изгнания из рая безгрешного. В трудах и в поте будешь. И в муках, как положено.
– Положена… Куда положена?. . Во гроб?
– Ты вытерпела, заслужила: положение в кровать.
Подоспел брат Григорий – Госпожа Божа направила его вовремя – и облегчил Свами и Клаве положение в кровать сестрички Сони, искупившей. Сама Свами почетно придерживала голову, чтобы волосы не мели по полу. А Клава держалась за пятки, которые когда-то целовал Толик.
Положенная в кровать Свами, Соня пробормотала:
– Госпожа Божа, не оставь меня.
– Надо говорить «помилуй», – возразила Свами. – Госпожа Божа никого не оставляет, но не всех милует.
Соня по милости Свами оставалась в кровати, и Клава принесла ей после общей радости миску овсянки. А Свами добавила росы утренней большой стакан. Чтобы Свами еще и завтраком своим персональным кормила весталку разжалованную, Клаве и примыслиться не могло.
Следом вошла сестра Эмилия.
– Подвиги какие свершают девочки, подвиги какие! – умилилась она. – Я с моими немощами и помыслить не могу.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу