Сергей Чихачев - КУНСТ (не было кино). Роман с приложениями

Высадили не на Луну – и на том спасибо.

Потом он выбрался на зимник, чтобы пройти, не оставляя за собой особых следов, и скользящим ровным шагом добрался до огонька, который горел у какой-то базы. В нее-то и упирался зимник.

Дальнейшее Стас рассказывал с ещё большей неохотой, поэтому и я ничего приукрашивать не буду. Рассказывал он о том, как обнаружил заведённые лесовозы, чадящие соляркой даже безлюдной ночью. О том, как слышал волчий вой. О том, как почти уже пригрел себе местечко в укромном уголке лесовозной рамы, где его бы никто не нашёл. И о том, как выдала его собачка. Проклятая зверюга то ли услышала всё-таки его слабую возню, то ли унюхала что-то незнакомое – но только собачка эта таёжная была не из пугливых и поэтому смело рванула поближе к опасности.

С собачкой Стас справился, кстати, но об этом позже.

А утром лесовозы отправились куда-то сквозь тайгу, вывезли Стаса к жилью, и на перекладных, не брезгуя знакомством с одинокими бабами, воровством (всё фиксировал для отчёта!), сумасшедшими кроссами, погоней за медленно идущими поездами, враньём дальнобойщикам, – он добрался-таки до родной базы, где его ждали с большим нетерпением.

Стас сдал свой «выпускной», приобретя при этом окончательную и неповторимую ненависть ко всем особенностям диверсантского труда. А последнюю каплю добавила собачка. Стас, вероятно, всё-таки кому-то проболтался. А может быть, проболтался врач. Иначе товарищи не смогли бы узнать, что Стасу пришлось собачку задушить, при этом несильно поранившись, и спрятать, чтобы утром ни у кого не возникло вопросов. Но в процессе, так сказать, борьбы, часть насекомых с собачки успела-таки перепрыгнуть на упругое диверсантское тело, которое Стас привык считать своей собственностью. И не бешеный бег, не одуряющая усталость и не запредельная нервотрёпка мучили его все те недели, пока он добирался до Халулая. Его замучили именно те вонючие блохи, вши, клопы или кто там ещё. К моменту возвращения они обжились и искусали его до такой степени, что Стас исчесал себя местами в кровь и только запоздалое врачебное вмешательство избавило его от мучений.

А тут ещё кто-то вспомнил про его неудобоваримое отчество – Эдуардович, и с тех пор к нему навеки приклеилась звонкая бактериологическая кличка Сэс.

К сладостному моменту дембеля Стас сделался настолько неприятным в общении, что эту перемену подметили не только братки-сослуживцы, но и кадровики. А после дембеля у нормального халулаевца было две дороги.

Первая – консервация. Человек отправлялся на гражданку, его поступали в вуз или помогали ему с профессией, и жил он себе тихо-мирно студентом или работал там тренером в школе. Он женился, заводил детей, но два раза в год была переподготовка, да и сдёрнуть могли на задание в любую секунду. Дорога вторая лежала прямиком в КГБ, который впоследствии стал ещё чем-то, а потом ФСБ. При этом переподготовку никто не отменял, но человек хотя бы работал по уже имеющейся специальности, не выходя из, скажем так, структуры.

Кадровики – люди тёртые, они понимали, что в случае консервации Стрельцова они могут и потерять. Энтузиазм у него пропал. А не затем государство тратило деньги, чтобы сержант Стрельцов С. Э. не явился, скажем, на сборы в связи с обострением перитонита. Энтузиазм необходимо было освежить, и поэтому его сунули в госбез. Но, что интересно, в психологической закрытой характеристике понаписали такого, что уже в ГБ за голову взялись – куда его деть-то? Все диверсионные штаты укомплектованы. Таких специалистов много. А парень с гонором («борзый» – по-латыни), в компьютерном отделе сидеть платы спиртом протирать не станет.

И тут кого-то осенило. Как раз в ГБ новая служба маленькая образовывалась. Отдел по борьбе с видеопиратами, с контрафактной, как её сейчас называют, продукцией. Следует отметить уникальность ситуации: легального видео в стране в те времена не было вообще. Весь СССР поголовно крутил у себя дома на «Электронике-12» истёртые тряпочные копии. Переводчики, они же дикторы, изменив свой голос в сторону гнусавости – Володарский, Горчаков, Михалёв, – становились легендой и были более популярны в стране, чем, скажем, когда-то товарищ Пельше, член Политбюро.

И вот с этим со всем отделу предлагалось побороться. То есть, фактически, побороться со страной. Так что с чего начинать и что делать, не знал никто. В том числе и Стас Стрельцов, которому эту почётную службу вменили в обязанность.