Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2009 № 5-6

На помощь прибежал хозяин.

— Ах, Превосходительство! Миленький! Голубчик! Ах, если вы считаете, что в вашем счёте слишком много записано… я готов… и мадемуазель готова, мы вычеркнем, всё, что хотите. всё, только скажите, что… потрудитесь сказать, Илларий Таганцев!

— Ничего не надо вычёркивать… А надо дописать… Человек! Подними с пола счёт. Мадемуазель! Дописывайте!

Илларий Таганцев надулся, как индюк, красующийся на хозяйском дворе, и, слог за слогом, чётко и вразумительно отчеканил:

— Вписывайте, мадемуазель, сколько за то, что я в ваш рояль наплевал.

У мадемуазель перо выпало из рук, хозяин схватился за голову, потом заломил руки:

— Вы, вы, Илларий Таганцев, наплевали в мой ро яль. В мой прекрасный рояль.

— И не раз! — разразился хохотом «патриарх тобольский».

Вторила ему вся его компания.

— Как можно? — вскричал действительно поражённый владелец рояля . — Не верю!

— Ваша воля не верить… А моя воля была наплевать… Идите, хозяин , смотрите… Убедитесь… Удостоверьтесь.

Хозяин выскочил из-за прилавка, как стрела из лука, и полетел к Золотому залу. За ним подалась ватага менее пьяных гостей.

И тут же вернулись.

— Правда, чистая правда, Илларий Таганцев, — подтвердил хозяин.

— Сколько я должен за то? — спросил «тобольский патриарх». — Посчитайте, прикиньте, господин хозяин, а вы, мадемуазель, на моём счёте запишите сумму, которая с меня полагается.

Хозяин со своей бухгалтершей советовались в сторонке. Говорили так тихо, что только некоторые выражения и цифры, подчёркнутые ими, можно было услышать:

— В Париже рояль стоил рублей.

— Упаковка рублей.

— Отправка морем.

— Морем и сушей, патрон…

— Ваша правда, мадемуазель. Морем и сушей, рублей.

— В таможне пошлина, рублей.

— Перевозка через Москву, Нижний, рублей.

— Доставка в Минусинск, рублей.

Пока мадемуазель и владелец рояля подсчитывали общие затраты, записывали цифры, пока, наконец, подбивали общий итог, на лицах окружающих читалось напряжённое ожидание. Только «тобольский патриарх» стоял победителем и большой потной лапой гладил Сонино лицо. — Превосходительство… Илларий Таганцев… голубчик, — несмело, путаясь, бормотал хозяин, — мы подсчитали… я и мадемуазель… Она не… Она очень умная… Она подтвердит… этот рояль стоил мне очень, очень дорого.

— Сколько? — назовите, прошу, господин хозяин…

— Четыре тысячи рублей, — тихим голосом неуверенно сказал хозяин.

«Патриарх тобольский» рассмеялся во всё горло:

— И всего-то?

Вытянул из засаленного и потного кафтана покорёженный кожаный кошель, из растянутых его отделений вытащил банкноты, послюнил пальцы и, демонстративно выкладывая на прилавок банкноту за банкнотой, отсчитал четыре тысячи рублей, заплатил по счёту за еду и напитки, затем снял с пальца дорогую печатку, завернул в несколько ценных банкнот, вручил всё это бухгалтерше и, поцеловав в обе щёчки, проговорил любезнейшим тоном:

— За то, что вам надурачил, миленькая мадемуазель.

Она поцеловала щедрую, дарующую руку и низко поклонилась.

— Merci monsieur! — радостно и взволнованно сказала она, прижимая подарок к груди. — Вы настоящий вельможа, Илларий Таганцев. Покорно, покорно благодарю!

«Тобольский патриарх» сиял от несказанного удовлетворения.

— Счастье меня так и распирает, что я с вами, милые мои дружки. Пора, однако, возвращаться в город для подкрепления, для похмелья [39] Похмелье — когда, ещё не протрезвев, собутыльники идут на повторную попойку, это и называется похмельем. Прим. авт. . Покорно приглашаю дорогих друзей, покорно прошу ко мне.

И, хитро усмехаясь, добавил:

— Если бы господин хозяин был бы умнее и за рояль потребовал в два раза больше, я б охотно заплатил, не рядясь… Но, коли запросил только сумму стоимости, я, Илларий Таганцев, именуемый «патриарх тобольский», говорю вам: господин хозяин французского ресторана — дурачище.

Хозяин низко поклонился, в знак согласия.

Мнение о владельце ресторана громко обсуждала вся компания, сопровождающая Таганцева. — Дурачище! Дурачище! — повторяли все, сплёвывая на пол прямо под ноги несчастного хозяина французского ресторана. Он осоловел от сожаления, что по своей же вине упустил пару тысяч рублей.

Компания Таганцева вывалилась за ним в сени, а оттуда на улицу, где перед домом их уже ожидало несколько тарантасов, запряжённых огнистыми рысаками.