Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2009 № 5-6

В 1915 году надо мной производилось разследование вследствие рапорта усмирителя Сибири Мёллера-Закомельского царю.

За время моей службы в качестве судебного деятеля я не участвовал ни в одном политическом процессе.

Назначенный в революционное время прокурором Красноярского окружного суда, я

1. способствовал освобождению многих лиц, задержанных за прикосновенность к большевизму;

2. произвёл расследования о действиях должностных лиц и представителей союзного командования;

3. Высшее союзное командование требовало за мои действия от меня «полного удовлетворения»;

4. Министр Ю.(ридической — П. Л.) палаты требовал от меня объяснения по поводу обострения отношений с генер. Розановым;

5. мною были приняты прямые и закулисные меры не допустить совершиться военно-полевому суду по резолюции генер. Артемьева над 260 лицами, задержанными при свержении эсерами в 1918 году советской власти в Енисейской губ., и суд не состоялся;

6. мною раскрыто кошмарное убийство 31 лица в Красноярской тюрьме; провокаторы заключены под стражу; виновность генер. губ. Марковского в этом деле установлена;

7. о действиях военных и о положении прокурорского надзора я делал сообщение Красноярской городской думе, способствуя скорейшему свержению власти Колчака. Прослуживший делу революции 40 лет, я ныне арестован органами сов. власти. Видя в этом простое недоразумение по неосведомлённости, прошу меня из-под стражи освободить для представления доказательств моей невиновности. Всё мною изложенное может быть удостоверено печатными и письменными актами и свидетелями».

Уголовное дело содержит также информацию о составе семьи Д. Е. Лаппо. Он проживал по ул. Воскресенская, д. 41, состоял в гражданском браке с Прасковьей Яковлевной Малаховой (первая жена Д. Е. Лаппо — Марфа Семёновна Троицкая, сестра управляющего губернией при Колчаке Троицкого Петра Семёновича, на момент ареста Д. Е. Лаппо находилась на излечении в психиатрической лечебнице). У Лаппо было 4 сына — Дмитрий (29 лет), Лев (26 лет), Сергей (24 года) и Александр (16 лет).

К делу приобщены протоколы допросов ряда лиц (почти все они коммунисты), которые свидетельствуют, что обращались с ними в тюрьме с гуманностью и нельзя не видеть в этом руки Д. Е. Лаппо, как это видно из заключения работника ВЧК Коновалова (стиль оригинала сохранён — П. Л.):

Заключение

1920 года, июля 30 дня. Я, уполномоченный Красноярского губчека, рассмотрев дело за № 420 по обвинению гр. Лаппо Дмитрия Евдокимовича, бывшего прокурора Енисейского окружного суда, в попустительстве и укрывательстве всех белогвардейских бесчинств, творившихся в Красноярской тюрьме. Нашёл, что весь собранный следственный материал представляет собрание показание свидетелей всё дело в защиту гр. Лаппо, установить же преступных актов по существу его обвинить или доказать, не удалось. Гр. Лаппо может быть обвиняем только за своё политическое убеждение, как бывший лидер партии кадетов. Показание же наших товарищей коммунистов, бывших в тюрьме, как тов. Корн, тов. Гоштовский, тов. Дубровинский, тов. Назаренко, тов. Шапиро и тов. Сулаквилидзе получается впечатление, что если прокурорский надзор находился не в руках Лаппо, то ещё многие сделались жертвою военных властей, жертвою военно-полевых и прифронтовых судов, так наш тов. Корн Александра Ивановна, сидевшая в тюрьме, показывает:

«Лаппо, будучи прокурором, сделал всё, чтобы изолировать от Военных и тем спасти от приказа Гайды…»

Режим в тюрьме был не тяжёл, вместо нар давали кровати, гуляли целый день, давали видеться с близкими, всё это было тогда когда Лаппо был главою Гражданской власти.

Арестованный сидевший тов. коммунист Гоштов показывает:

«Лаппо держался с нами корректно, даже более, и когда я сидел с Дубровинским, Лаппо всегда подавал нам руку и не оставлял без внимания наши заявления, когда мною было заявлено Лаппо о грубости заведывающего тюрьмы Любимова, то Лаппо его устранил от должности. Будучи на свободе я заходил к Лаппо и он мне давал пропуск не на один день, а на целые недели и месяцы. Мне известно, что Лаппо протестовал против расстрелов и заложников».

Допрошенный тов. коммунистка по делу Лаппо Дубровинская:

«…я скверного отношения Лаппо отметить не могу, всё сводилось к официальному, но вполне деликатной форме. Персонально я не могу не отметить следующие факты: последним свиданием со своим мужем перед уводом на расстрел я обязана Лаппо, который разрешил нам свидание вопреки военным властям, как т. Архиповой с ея мужем т. Яковлевой и тов. Анисимовой с Вейнбаумом».