Андрей Никулин - Я - АЛКАШ

Дошёл, и долго объяснял в регистратуре, к какому врачу мне надо. Не мог же я открытым текстом сказать, что «пью, мол, второй месяц без продыха, а вот сейчас прямо помру у вас на глазах». Но, наверное, вид у меня был соответствующий, и меня направили к главврачу. Женщина-главврач оказалась хорошо знакома с признаками абстиненции, и уже через несколько минут я лежал под первой (ох, и оказалось далеко-далеко не последней в своей жизни!) капельницей. Врачу я всё объяснил как на духу. «Это звонок оттуда!» - напоследок сказала мне тётя доктор и многозначительно показала куда-то наверх, эта была, наверное, очень хорошая женщина. Я целую неделю, потом не пил, из института домой и даже сделал какой-то курсовой проект раньше срока. Но вы ведь знаете – плохое очень быстро забывается. Особенно в молодости.

Так вот получилось, что все четыре студенческих лета я провёл в Сибири. Мне кажется, что нельзя живя в России хотя бы раз не побывать за Уральскими горами, не ощутить широту и размах сибирских просторов, не узнать сибирский характер. Я вообще считаю, что в Сибири живут истинно русские люди. А про то, как в Сибири пьют… так это особая тема. Никакие ухищрения наших правителей не заставят сибиряков отказаться от спиртного. Здесь просто иначе нельзя, суровая жизнь диктует свои правила игры.

июнь 1985г. город Усть-Кут

Долбанный горбачёвский «сухой закон» застал меня далеко от своего города. Нет, с самим Указом я ознакомился, как и положено, 17 мая, ещё находясь в родных пенатах, но вот последствия этого документа, меня и моих друзей накрыли уже в Сибири, в крупнейшем в СССР речном порту Осетрово, что в городе Усть-Кут. Вот тут-то мы и поняли, какую бяку нам устроили непьющие Мишка и Егорка.

В городе, для жителей которого пить так же естественно, как и дышать, километровые очереди около малочисленных (по-моему, всего три на тот момент) винных магазинов появились, когда на страницах центральных газет с передовицами, в которых сообщалось о драконовском Указе, ещё не высохла типографская краска. Но сибиряки граждане законопослушные, особенно те, кто этот закон нарушил и теперь был отпущен с полсрока на так называемую «химию», а таких в городе Усть-Кут было половина, вторая, же половина закон нарушить только готовилась, и потому пила всё что горит. Толпа страждущих граждан у магазинов просто стояла, и тихо роптала. И вот к этой толпе, волею министра речного флота, присоединили и нас, студентов четвёртого курса механического факультета водного института. Вместо обязательной практики на производстве нас отправили в Усть-Кут работать грузчиками в порту. Думаете, мы были против? Отнюдь.

Прозябание в шумных и грязных цехах какого-нибудь судоремонтного завода в компании дышащего перегаром пролетариата с лёгкой руки министра нам обменяли на возможность неплохо заработать, побывать ещё раз в полюбившейся Сибири, да и просто весело и беззаботно провести последнее студенческое лето. Работа в порту нас не пугала, ибо большинство из нас два года ездило в порт Байкал в составе стройотряда, и занималось там тем же самым, мы таскали мешки и другие всевозможные тяжести. В общем, мы приехали в Усть-Кут в хорошем настроении, и вот тут-то нас и достал, чёртов «сухой закон». Проработав с неделю, мы втянулись в процесс, плечи и спины вспомнили, как справляться с тяжестью мешков, короче говоря, мы уже могли подумать и о развлечениях. Мы оглянулись вокруг и поняли, что разгуляться как следует, здесь нам не удастся. На весь город два заведения, которые назвать ресторанами можно было, лишь обладая большим чувством юмора, да три винных магазина, перед дверями, которых каждый день творилось чёрт знает что.

Но студенческая голь на выдумки хитра. Не прошло и несколько дней, как мы уже облазили все виноторговые точки в окрестностях Усть-Кута. Благо транспорт найти труда не составляло, потому, как все местные жители были также в постоянном поиске спиртного. «Сарафанное радио» города быстро разносило вести о том «где и по сколько на руки» сегодня «дают», и те, у кого из нашей компании был выходной, быстро находили местного бомбилу и мчались по таёжным дорогам в сторону указанного места. Платой за извоз почти всегда было спиртное. Короче говоря, мы худо-бедно из положения выходили, а эти поездки по БАМовским посёлкам оставили неизгладимое впечатление на всю оставшуюся жизнь – таких отчаянных водителей, как местные, я больше нигде и никогда не встречал. Когда мы возвращались после очередного рейда и подъезжали к общаге, где нас с нетерпением ожидала компания парней и девушек, то выйдя из машины в пору было опрометью бежать за угол и менять подштанники.