Хлоя Бенджамин - Бессмертники

— А ещё почему?

— Потому что была девчонкой. Потому что не хотела я быть ничьей женой, ничьей матерью. С семи лет по дому хлопочешь, в одиннадцать-двенадцать уже работаешь, в четырнадцать — замужем. А я, я учиться мечтала, стать медсестрой, но образования у меня не было. Только и слышала: « Шай драбарэл? Шай драбарэл? Умеет она гадать?» Вот я и сбежала. Зарабатывала как умела, читала по руке судьбу. Но для себя решила: не хочу быть как все. Денег выпрашивать не стану. Никакого дерьмовства. Была у меня клиентка, много лет ко мне ходила, так я за всё время ни разу с неё не потребовала плату. Прошу её: «Научите меня. Научите меня читать». Та смеётся: «По руке?» «Нет, — я ей говорю, — газету».

Губы у Бруны дрожат.

— Мне пятнадцать, — продолжает она. — Живу в мотеле. Ни объявление составить не могу, ни договор прочесть. Я учусь, но как представлю, сколько нужно всего, чтобы стать медсестрой, колледж и прочее такое… И вот я, школу бросила в семь лет — и понимаю, ничего не выйдет, поздно уже. И говорю себе: зато у меня есть дар — он-то у меня ещё есть. Главное, как им пользоваться.

Кончив рассказ, она вся поникает. Видно, как тяжело далась ей вынужденная исповедь.

— Дальше, — велит Дэниэл.

Бруна сипло вздыхает.

— Я мечтала делать добро. И вот я думаю: чем занимаются медсёстры? Помогают людям, тем, кто страдает. А почему страдают люди? Потому что не знают, что с ними будет. А вдруг я сумею их освободить? Если будут у них ответы, они станут свободны, — вот оно, что я думала. Если они будут знать, когда умрут, смогут жить.

— Что вам нужно от тех, кто к вам приходит? Если не деньги, то что же?

— Ничего. — Глаза её чуть не вылезают из орбит.

— Ложь. Вам нужна власть. Мы были детьми и плясали под вашу дудку.

— Я вас не звала.

— Вы давали рекламу.

— Неправда, вы меня сами нашли.

Лицо у неё взволнованное, негодующее. Дэниэл силится припомнить, так ли всё было. Как он о ней узнал? От двух мальчишек в кулинарной лавке. Но они-то откуда узнали? След ведёт обратно к Вруне.

— Даже если так, вы должны были нас выставить вон. Мы же были детьми, а то, что вы нам сказали, совсем не для детских ушей.

— Дети, они думают о смерти. Все люди о ней думают! А те, кто ко мне приходит, приходят не просто так, свои причины, у каждого свои, вот я и даю им то, чего они ищут. Дети чисты в помыслах; у них есть мужество; они ищут знания, не боятся его. Ты был храбрый мальчик, я помню. Но то, что ты услышал, тебе пришлось не по вкусу. Значит, не верь мне — не верь! Живи так, будто не веришь.

— Я так и живу. Именно так. — Он сбился с курса. Всему виной усталость и холод — как может Вруна жить в таком холоде? — да ещё дорога, мысли о Майре: что она подумает, найдя на полу его мобильник? — А свою судьбу вы знаете? Знаете, когда умрёте?

Вруна как будто вздрагивает — нет, качает головой:

— Нет, не знаю. Свою судьбу я не вижу.

— Не видите? — Свирепая радость захлёстывает Дэниэла. — От страха, наверно, с ума сходите?

Она примерно одних лет с его матерью и одного с ней роста, но Герти крепкая, а Вруна одутловатая, рыхлая.

Дэниэл направляет на неё револьвер:

— А если сейчас?

Вруна хватает воздух, зажимает уши ладонями. Одеяло сползает на пол, Дэниэл видит ночную рубашку и босые ступни. Она сидит скрестив ноги — видно, что мёрзнет.

— Отвечайте, — требует Дэниэл.

Вруна пищит тоненько, сдавленно:

— Сейчас так сейчас.

— Впрочем, необязательно сейчас. — Дэниэл поигрывает револьвером. — Я мог бы это сделать когда угодно. Постучусь в дверь, без предупреждения. Что выбираете? Умереть сейчас или жить в неизвестности? Ждать, ждать, ходить на цыпочках — жить с оглядкой каждый божий день, смотреть, как другие умирают, и гадать, когда же твой черёд, и ненавидеть себя за то, что…

— Сегодня твой день! — Голос Вруны вдруг изменился, обрёл силу и уверенность. — Твой день сегодня. Вот почему ты здесь.

— Думаете, я сам не знаю? По-вашему, я случайно пришёл?

Но Вруна смотрит на него с сомнением, намекая на совсем иную версию происходящего: он пришёл сюда не сознательно, его притянуло, как Саймона с Кларой. Его поступок был предопределён — либо гадалка и впрямь предвидит будущее, либо дело в том, что он, по своей слабости, ей поверил.

Нет. Саймона и Клару притянуло невольно, словно магнитом, а он, Дэниэл, полностью отвечает за свои действия. И всё же две версии создают нечто вроде оптической иллюзии — как на картинке, где видишь то вазу, то два профиля; обе одинаково убедительны, и стоит уцепиться за одну, как другая отодвигается на задний план.