Джулия Уолтон - Слова на стене

Я не знал, что вы рассказали маме о наших с вами молчаливых беседах, однако мне кажется, это вполне логично. Она вообще-то никому не позволяет иметь от нее секреты. Я просто уверен, что, если бы вы захотели сохранить в тайне от нее эту часть наших отношений, вам бы это не удалось. Мама все знает. Вот почему я посылаю эту запись по электронной почте, вместо того чтобы протянуть вам через стол исписанные листки.

Мне надо любить маму. Даже когда все идет к чертям собачьим, она хочет, чтобы я продолжал свои сеансы с психиатром. Это ее нескончаемый путь, чтобы вновь сделать меня здоровым. Наверное, потому, что она чувствует себя в ответе за то, что дела мои плохи.

– Как там мой мальчик? – спросила она. Как будто ничего и не случилось.

Мама принесла мне мой лэптоп и велела делать то, что я всегда делаю. Я ей ответил, что обычно просто отвечаю на вопросы, которые вы мне задали во время нашего последнего сеанса. А она мне сказала, чтобы я просто придумал эти вопросы.

Я ответил ей как-то так:

– Ну, я уже всю жизнь себе придумал. Почему это должно чем-то отличаться?

Тут мама заплакала, и я тоже. А Ребекка, которая уже ревела, была совсем никакая.

– Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я написал.

– Просто расскажи ему о том, что произошло.

– А ты разве ему еще не докладывала?

– Пусть он услышит это от тебя.

– Вообще-то он никогда не слышал…

– Просто напиши, Адам, и все.

Это было ближе всего к тому, до чего она доходила, ругая меня. И я очень огорчился, когда она подняла на меня голос, но появился Пол и увел ее куда-то по коридору попить чаю. Травяного чаю. Она по-прежнему не хочет пить черный чай, пока не родится ребенок. Кофеин, знаете ли. Мамы от многого отказываются ради своих детей.

Закончилось все тем, что мне в конечном итоге ничего не пришлось выдумывать. Между прочим, спасибо вам, что зашли навестить меня. Я толком не знаю, чем они меня сейчас пичкают, но, судя по тому, как вы читали мою историю болезни и качали головой, это что-то очень сильнодействующее, и именно от этой штуки мне не по себе. Я по-прежнему восторгаюсь вашей способностью говорить, пока я молчу. Вы еще не махнули на меня рукой. Паузы после ваших вопросов такие оптимистичные и учтивые, что мне становится почти грустно. Планшетки со стиралками – вещь очень коварная.

Когда вы дали мне такую штуку, а сами начали писать на другой, я на самом деле немного поразился. В том смысле, что вы, наверное, могли бы проделать это несколько месяцев назад и добились бы какого-то большего прорыва, но ведь лучше поздно, чем никогда, верно? Писать вам, когда вы сидели напротив меня, оказалось как-то жутковато. Кстати сказать, почерк у вас ужасный. И еще, вы можете дать мне знать, происходило ли это на самом деле.

Я : Вы настоящий.

Врач : Да.

Я : А как я могу в этом убедиться?

Врач : Никак.

Я : Зачем вы здесь?

Врач : Просто проверить, как у тебя дела.

Я : Но теперь-то я не ваш пациент, доктор.

Врач : Я знаю.

Я : Но вы чувствуете вину?

Врач : Не совсем верное слово.

Я : Боязнь?

Врач : Нет.

Я : Разочарование?

Врач : НЕТ!

Я : Тогда что?

Врач : Злость.

Я : На меня?

Врач : Конечно нет.

Я : Тогда на кого?

Врач : На всю Вселенную.

Я : Я тоже злюсь?

Врач : Хочешь об этом поговорить?

Я : Нет.

Когда мы оба рассмеялись, я впервые улыбнулся с тех пор, когда попал в больницу. Спасибо вам за это, доктор.

Но возможно, нам уже пора смириться с тем фактом, что лучше мне не становится. Чудесный препарат, который изменил мою жизнь, оказался не таким волшебным, как все мы надеялись.

Вы хотите узнать, что произошло на школьном балу, но вам уже все известно. Вам покажется, что я сделаюсь раздражительным, рассказывая вам о том, что вы и так знаете, но теперь я парю в небесах, так что я вам все выложу. Полагаю, вы хотите, чтобы я рассказал об этом своими словами, дабы вы могли раз и навсегда закрыть историю болезни и отметить меня ярко-красной буквой «С», что значит «Сумасшедший». Ну так вот, слушайте.

Я знал, что вскоре препарат у меня снимут, поэтому перед балом я сделал себе небольшой запасец «тозапрекса». Я могу протянуть день, не ощущая эффекта пропущенной дозы, так что в течение двух недель я то и дело пропускал денек-другой.

Я залез в дальний угол шкафа, вытащил все «сэкономленные» дозы и проглотил их разом, потому что мне казалось, будто они избавят меня от подступавших галлюцинаций.