Джулия Уолтон - Слова на стене

Да, я чувствую себя прекрасно.

Доза 5 мг. Доза увеличена.

13 марта 2013 года

Док, должен начать с того, что скажу: последние пару недель вы на самом деле выглядите усталым. Я не знаю, что происходит у вас дома, или же это сеансы со мной стали изматывать вас больше, чем обычно, но вам действительно нужно выспаться. У вас красные глаза и вы выглядите просто ужасно. Полагаю, вам уже известно то, что мне сказали другие врачи. Анализы получились неубедительными, поэтому их придется повторить, но в общем они нам сообщили, что теперь лекарство, очевидно, приносит больше вреда, чем пользы.

– Адам, мы следим за всеми жизненно важными функциями твоего организма и записываем каждое происходящее с тобой изменение. К сожалению, хотя сначала и были отмечены позитивные сдвиги, похоже, что ты не сможешь долгое время принимать участие в данном проекте. Для исследований было бы нежелательно продолжать использовать тебя, поскольку, хотя ты и не вернулся в свое прежнее состояние, твой организм уже проявил сопротивление к действию лекарства. Теперь мы начнем понемногу снижать тебе дозу.

Причем преподнесли они это в довольно жесткой манере. «Нежелательно использовать тебя» – как будто я лабораторная подопытная крыса. Не так бы они донесли информацию до пациента, страдающего онкологическим заболеванием, что химиотерапия ему не поможет. Потому что рак – это классно. То есть я не хочу сказать, что рак лучше шизофрении или люди с онкологией классные и чем-то лучше всех остальных. Или что рак и на самом деле классная штука. Я имел в виду, что больные раком уже никого не пугают. И если у тебя обнаружат рак, все начинают тебе сочувствовать. Они испытывают к тебе определенные чувства, а кто-то даже устраивает благотворительные гонки, чтобы собрать денег на твое лечение.

Другое дело, когда люди боятся того, чем ты страдаешь, поскольку в этом случае сочувствие ты, может, и получишь, но вот поддержку – никогда. Больного тебя уже не хотят, а хотят, чтобы ты держался от них по возможности подальше.

Существует благотворительный фонд «Загадай желание» для детей, больных раком, потому что такие дети в конце концов умирают, и это очень грустно. Ребенок с шизофренией тоже в конце концов умрет, но перед этим его напичкают вереницей лекарств, от него отвернутся все те, кого он любит, и, скорее всего, он встретит свой конец где-нибудь на улице с бездомным котом, который его же и сожрет после смерти. Это тоже печально, но его желание никто выполнять не торопится, потому что он не так активно умирает. И становится совершенно ясно, что мы заботимся только о тех больных, которые умирают трагически и при этом очень быстро.

Я занервничал, когда врачи сообщили, что могут прекратить давать мне лекарство. Мама говорит, что они ни в коем случае не станут спешить, что мы все равно найдем медикаменты, которые сработают, но мне кажется, она просто не хотела, чтобы я потерял спокойствие. Она говорила именно то, что должно было бы заставить меня почувствовать себя получше, потому что именно так мамы и поступают. Но я все равно нервничал, а когда я нервничаю, я иногда начинаю делать совсем не то, что хотелось бы.

Началось все с того, что возле ногтя у меня на руке образовалось множество заусенцев. Они были похожи на разлохмаченные кусочки сыра-косички. Я потянул за один. Когда я увидел кровь и голое мясо под ним, я продолжил отдирать его, потому что испытал боль, показавшуюся мне удовлетворительной. Так было один раз, когда я вытащил у себя три молочных зуба, когда они еще даже не качались, потому что мне было даже приятно удалять их. То есть было больно, но при этом мне это еще и нравилось. Ну, как бывает, когда посасываешь рану, – и больно, и приятно.

Итак, я ободрал кожу до первого сустава. Тут я остановился, потому что уж очень сильно текла кровь, и я понял, что вряд ли мне потом удастся все это скрыть. И если у меня на руке будет не один, а сразу несколько пластырей, мама сразу догадается, что я занимался чем-то нехорошим. Мама всегда узнавала, когда я срывался, хотя иногда она не может вспомнить, где оставила свой мобильник. А один пластырь, может быть, и проскочит. И меня не лишат привилегии пользоваться ножами на кухне.

Я не уверен, что моя нервозность началась именно из-за допущения, что мне перестанут давать лекарство. Кроме того, несколько дней назад я встретил кое-кого в бакалейном магазине. Я не видел этого человека уже больше года.