Грег Мортенсон - Три чашки чая

НА МАКОВЫХ ПОЛЯХ БАДАХШАНА СОБИРАЮТ УРОЖАЙ, КОТОРЫЙ ПЕРЕРАБАТЫВАЮТ В ГЕРОИН НА ГОРОДСКИХ ФАБРИКАХ. А ЗАТЕМ ПЕРЕПРАВЛЯЮТ НАРКОТИК В ЧЕЧНЮ И В МОСКВУ.

Согласно данным, собранным организацией «Хьюман Райтс Уотч», при талибах опиум в Афганистане почти не производили, зато к концу 2003 года его было получено почти четыре тысячи тонн. Вся прибыль от торговли наркотиками шла местным вождям, которые на эти деньги формировали собственные армии. Шаткое правительство Хамид Карзая не могло контролировать обстановку. Чем дальше от Кабула, тем слабее влияние центральной власти.

Провинция Бадахшан — самый отдаленный от Кабула регион Афганистана. Абсолютная власть здесь принадлежала командиру Садхар Хану. Мортенсон давно слышал об этом человеке. Местное население относилось к нему с обожанием. Его почитали здесь не меньше героя-мученика, который вел борьбу с талибами, то есть Ахмад Шах Масуда. Хан, как и все местные вожди, взимал плату с торговцев опиумом, тропы которых проходили по его территориям. Но в отличие от других он выделял средства на улучшение благосостояния своего народа. Для бывших боевиков построил большой базар и одалживал им деньги, чтобы они могли заняться частной торговлей и превратиться из моджахеддинов в хозяев. Народ любил Хана, а враги его боялись, потому что вождь был крут.

Бывший пакистанский спецназовец Сарфраз, который защищал Мортенсона и его друзей, когда стало известно о событиях 11 сентября, познакомился с Ханом в Ваханском коридоре, на тропах контрабандистов. «Он, в некотором роде, президент Бадахшана, — говорил Сарфраз. — Хороший ли он человек? Да, хороший. Но опасный. Если враг не соглашается сдаться и присоединиться к его армии, он привязывает его к двум джипам и разрывает пополам».

Днем Мортенсон обменял немного денег и нанял джип. Владельцы машины, отец и сын, согласились доставить его в «столицу Садхар Хана», Бахарак, если он готов выехать немедленно. Правоверные мусульмане хотели вернуться домой к вечерней молитве.

«ЕСЛИ ВРАГ НЕ СОГЛАШАЕТСЯ СДАТЬСЯ И ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К ЕГО АРМИИ, ХАН ПРИВЯЗЫВАЕТ ЕГО К ДВУМ ДЖИПАМ И РАЗРЫВАЕТ ПОПОЛАМ».

«Я могу ехать прямо сейчас», — согласился Мортенсон.

«А где твой багаж?» — спросил мальчик, немного говоривший по-английски.

Грег пожал плечами и полез в джип.

«До Бахарака было не больше ста километров, — вспоминает Мортенсон. — Но мы ехали три часа. Окрестности напоминали мне ущелье Инда. Дорога шла вдоль реки, которая проложила русло в узком скалистом каньоне. К счастью, у нас была хорошая машина. Американские машины годятся только для того, чтобы ездить за покупками или возить детей на футбол. По тем дорогам можно проехать только на настоящем русском джипе».

За двадцать минут до Бахарака ущелье закончилось, и взгляду открылась пышная зелень долины между покатыми холмами. На склонах трудились местные «фермеры». Опиумный мак здесь выращивали на каждом клочке земли. «Если бы не мак, можно было подумать, что мы въезжаем в долину Шигар, — говорит Мортенсон, — и направляемся к Корфе. Я сразу почувствовал, насколько близко мы от Пакистана. Хотя я никогда не бывал здесь прежде, показалось, что я вернулся домой, к своему народу».

Окруженный заснеженными пиками Гиндукуша, Бахарак был воротами Ваханского коридора. Эта узкая долина начиналась всего в нескольких километрах восточнее. Мортенсону было приятно думать, что его друзья в Зуудхане совсем рядом.

Водитель и его сын отправились на базар, чтобы узнать дорогу к дому Садхар Хана. На базаре Грег понял, что жизнь тех, кто выращивал, а не продавал опиум, была нелегкой, как и у балти. Продукты на прилавках лежали самые простые, да и тех явно не хватало. Маленькие ослики с трудом таскали корзины с припасами. Животные выглядели больными и недокормленными. Мортенсон знал, что во времена правления талибов Бадахшан оказался полностью отрезанным от внешнего мира, но не представлял себе, насколько тяжела жизнь местного населения.

НА БАЗАРЕ ГРЕГ ПОНЯЛ, ЧТО ЖИЗНЬ ТЕХ, КТО ВЫРАЩИВАЛ, А НЕ ПРОДАВАЛ ОПИУМ, БЫЛА НЕЛЕГКОЙ, КАК И У БАЛТИ.

На рынке единственным транспортом были ослики. Среди них ярким пятном выделялся белый джип, который ехал прямо к ним. Мортенсон замахал руками, справедливо полагая, что человек, имеющий в Бахараке подобную машину, должен знать Садхар Хана. В джипе оказались устрашающего вида моджахеддины. За рулем сидел мужчина средних лет с острым взглядом черных глаз и аккуратно подстриженной черной бородой. Он вылез и подошел к Грегу.