Дмитрий Цветков - Anno domini

— О чем ты говоришь! Там только заикнись, и можно писать заявление на расчет.

— Да что ж вы, крепостные, что ли? Что ж вы такие запуганные?

— Вадик, я отработала в автодоре уже двенадцать лет, я пережила несколько начальников и хочу спокойно работать до пенсии. Меня устраивала моя зарплата, когда ее платили; придет другой, и снова будут платить, а пока мне хватает тех денег, что родители присылают. Меня политика не интересует. Вот что тебе дала твоя борьба? Ты всю зиму ходишь в кроссовках, потому что потратил деньги на поездку в Киев, вместо того, чтобы купить себе ботинки. Статьи напечатал такие, что теперь страшно на улицу выйти. Ты когда за демократию боролся — думал о том, что свою семью ставишь под удар? Стоит ли рисковать спокойствием жены и ребенка ради политиков, среди которых нет ни одного достойного? Ты вот считаешь себя героем, а в жертву приносишь самых дорогих людей. Объясни мне!

— Андрей, наливай! — Вадим поставил локти на стол, положил подбородок на большие пальцы сцепленных в замок рук и глубоко вздохнул. — То, о чем ты сейчас сказала, в чем упрекаешь меня, я называю практикой относительности. Ты права только с одной стороны, только с одной точки зрения. Да, ради эфемерной цели я ставлю под удар свою семью, но если все спрячутся в свои норы, испугаются власти, возмездия за свои слова, то страна утонет в бандитской безысходности. Я рискую ради идеи и делаю это не втайне от семьи, мы делаем это вместе. Аня, так же как и я, желала этой поездки в Киев, вместе со мной, взявшись за руку, кричала на Майдане: «Нас багато, і нас не подолати!», вместе со мной отказывалась от моих зимних ботинок. И если на карту поставлена свобода целого народа, то я, мы — выбираем риск собственной безопасностью ради благородной цели.

— Вадим, да это только вы такие дураки, которые бесплатно поехали в Киев флагами махать. Люди там деньги зарабатывали, а ты последние прокатал.

— Наташа, сидя на кухне, можно рассуждать сколько угодно о полумиллионной купленной толпе на Крещатике, тем более, если не смотришь ничего, кроме местного ТВК, а я ездил в Киев именно для того, чтобы не зависеть ни от чьего мнения, а своими собственными глазами увидеть и оценить все происходящее. И мы не на диване слушали выступление Ющенко, и не в пьяном угаре пытались пробраться ближе к сцене на Майдане, чтобы слиться со своим народом, которым я, кстати, никогда не гордился, да и не задумывался об Украине как о Родине. И свою вторую статью я написал именно по приезде из Киева, где получил такой заряд патриотизма, о котором только в советских книжках можно было прочитать. Поэтому, не побывав там, не вдохнув этого свободного воздуха, ты не можешь быть объективной сейчас. И я не сержусь на тебя, потому что ты судишь об этих событиях и об этих людях со слов нечистоплотных журналистов и недопонявших происходящего своих сотрудников, обиженных, кстати, Байрамовым — представителем старой власти.

— Ой, Вадик, не хочу я об этом говорить. Ты не можешь знать, сколько там денег было заплачено. Тебе не платили, значит, ты думаешь, что и никому не платили. Все! Аня, пойдем, покурим. Пусть они сами тут спорят. Мальчики, наливайте! Мы вернемся и выпьем за любовь.

Анна совершенно была не согласна с Наташиным мнением, но, видя, что страсти накаляются и приятный ужин может стать причиной раздора, решила не подливать масла в огонь, выйдя из комнаты вслед за Наташей. Как только девушки удалились, Вадим с Андреем подняли рюмки с налитым коньяком, который так до сих пор и не выпили из-за внезапно возникшего спора. Вадим закусил долькой лимона и обратился к Андрею.

— Я не могу понять, ради чего люди работают, если не ради зарплаты? Могу согласиться с теми патриотическими порывами, которые переполняли советских граждан послереволюционного и послевоенного времени. Тогда у многих зарплата действительно была не на первом месте. Но сегодня, в то время как заплывший от обжорства начальник, купающийся в деньгах, до такой степени обнаглел от своей безнаказанности, что просто перестал платить людям зарплату, когда большая половина народа взбунтовалась против коррупции и лжи, когда все названо своими именами и появилась надежда на справедливость, как можно в такой момент бояться защитить свои права? Тем более что вопрос стоит не о бесплатных путевках или льготном проезде, а о самом главном смысле работы.

— Вадик, да просто никто не хочет обострения. Они знают, что если оранжевые победят, то Байрамов уйдет, и новый начальник им погасит задолженность, вот и не суетятся.