Антонио Табукки - Утверждает Перейра

Он прикрепил к двери записку: «Буду в середине следующей недели. Перейра». К счастью, консьержки не оказалось на лестнице, и это его порадовало. Он вышел на слепящий полуденный свет и направился в сторону кафе «Орхидея». Подходя к еврейской мясной лавке, он увидел столпившихся перед входом людей и остановился. Он сразу заметил, что витрина разбита, а стены вокруг исписаны и мясник замазывает их белой краской. Протиснувшись сквозь толпу, он подошел к мяснику, с которым был едва знаком – Майеру младшему – но зато хорошо знал его отца, с ним они частенько пили лимонад в кафе на набережной. Потом старик Майер помер и оставил лавку своему сыну Давиду, коренастому молодому человеку с выступающим – несмотря на молодой возраст – животом и жизнерадостным лицом. Давид, спросил Перейра, подходя ближе, что случилось? Сами видите, ответил Давид, вытирая руки, испачканные краской, о свой фартук. Хулиганство, кругом одно хулиганство. Вы вызвали полицию? О чем вы говорите, ответил Давид, о чем говорите. И снова принялся замазывать надписи белой краской. Перейра двинулся дальше, в кафе «Орхидея» он устроился внутри, перед вентилятором. Заказал лимонад и снял пиджак. Что же это делается, доктор Перейра, а? – спросил Мануэль. Перейра широко раскрыл глаза и задал встречный вопрос: Еврейская лавка? Да что еврейская лавка, бросил Мануэль на ходу, есть дела и похуже еврейской лавки. Перейра заказал омлет с зеленью и неспешно принялся есть. «Лисабон» выйдет только в семнадцать часов, и он не успеет прочесть его, потому что к тому времени будет уже в поезде на Коимбру. Можно, конечно, спросить утренний выпуск, но он вообще сомневался, что португальские газеты сообщат о том, о чем сокрушался официант. Все жили слухами, передавали новости из уст в уста, и, чтобы следить за ними, надо было расспрашивать в кафе, прислушиваться к разговорам, это – единственный способ быть в курсе событий, или же купить любую иностранную газету, что продавались на Руа ду Оуру, но иностранные газеты если и приходили, то приходили с опозданием в два-три дня, так что искать такую газету не имело никакого смысла и лучше всего было спросить у кого-нибудь. Но Перейра не хотел ни у кого ничего спрашивать, он хотел просто поехать на воды, спокойно пожить там денек-другой, поговорить с профессором Сильвой, его другом, и не думать о людских бедах. Он заказал еще лимонаду, попросил счет, вышел, пошел на главпочтамт и отправил две телеграммы, одну в гостиницу на водах, чтобы забронировать одноместный номер, а другую своему другу Сильве. «Приезжаю Коимбру вечерним поездом тчк Буду благодарен зпт если встретишь машине тчк Обнимаю Перейра».

Потом он пошел домой укладывать чемодан. Билет он рассчитывал купить прямо на вокзале, так что оставалось немного времени, утверждает он.

Когда Перейра вышел на вокзале в Коимбре, первое, что он увидел, утверждает он, – это великолепный закат. Он огляделся по сторонам, но своего друга Сильву на перроне не обнаружил. Он решил, что, наверное, телеграмму не доставили либо что тот уже уехал из санатория. Однако, войдя в здание вокзала, он сразу увидел Сильву, курящего сигарету на скамейке. Он был растроган и двинулся ему навстречу. С тех пор как они виделись в последний раз, прошло какое-то время. Сильва обнял его и подхватил чемодан. Они вышли из вокзала и пошли к машине. У Сильвы был черный «шевроле», сверкавший хромированными поверхностями, удобная и просторная машина. Дорога к горячим источникам шла через гряду холмов, густо поросших зеленью. Сплошные повороты. Перейра открыл окошко, потому что его начинало слегка укачивать, и от свежего воздуха ему полегчало, утверждает он. Дорогой они почти не разговаривали. Ну, как жизнь? – спросил Сильва. Так себе, ответил Перейра. Ты живешь один? – спросил Сильва. Один, ответил Перейра. По-моему, это тебе не на пользу, сказал Сильва, нашел бы себе женщину, которая была бы тебе по душе и скрасила твою жизнь, я знаю, ты верен памяти своей жены, но нельзя же весь остаток дней жить одними воспоминаниями. Я старый, ответил Перейра, слишком толстый, и у меня больное сердце. Вовсе не старый, сказал Сильва, мы же с тобой ровесники, а что до остального, так нужно соблюдать диету, давать себе отдых, больше заботиться о своем здоровье. Все так, сказал Перейра.

Перейра утверждает, что гостиница на водах была роскошной – белое здание, вилла, окруженная огромным парком. Он поднялся в свой номер и переоделся. Надел светлый костюм и черный галстук. Сильва ждал его в холле, потягивая аперитив. Перейра спросил, видел ли он уже главного редактора. Сильва подмигнул. Ужинает постоянно с одной блондинкой средних лег, ответил он, она тоже остановилась в нашей гостинице, так что, похоже, он-то нашел себе компанию по душе. Вот и хорошо, сказал Перейра, по крайней мере, не станет приставать ко мне с деловыми разговорами.