Майкл Ондатже - Дивисадеро

Купер донельзя сконфужен.

— Болтают, я выиграл ее в карты, — продолжает Язычник. — По правде, это она меня выиграла. Конечно, сдавал я. ЦРУ считает, что сломать и вывернуть можно любого, если знаешь его слабость. Номер один — секс, затем деньги и власть. Иногда гордость и тщеславие. В чем слаб ты?

Стаканы с виски покачиваются на подоконнике.

— За большим столом передернуть легко, так что мы ограничим себя маленьким. Вот еще: в Вегасе много что отвлекает внимание. У нас — ничего. Поэтому не спускай с меня глаз.

Так началась вторая неделя обучения шельмовству: как стать непойманным шулером.

— Природа обделила нас изящным умением делать нечто так, будто ничего не происходит, — бормочет Язычник. — Надо создать иллюзию обычности. Сдавай медленно, как неумейка. Тогда их одолеешь. Ну-ка, облапошь меня.

Купер уже понял: будь воля Акселя, он бы похоронил Вегас в песках.

— Вот гляжу я на эту базу и шибко надеюсь, что Вегас ждет та же участь — он станет усыпальницей певцов и комиков. Через тысячу лет мы раскопаем гробницу великого Уэйна Ньютона, [23] Уэйн Ньютон (р. 1942) — американский джазовый певец, выступавший в Лас-Вегасе. За сорок лет дал около тридцати тысяч сольных концертов, за что получил прозвище Мистер Лас-Вегас. и он вновь станет божеством.

Аксель балаболит, не смыкая рта. Он напоминает тех, кто голосует на дороге и потом в машине сыплет библейскими цитатами с номерами глав и стихов, подтверждающими, что конец света наступит еще до конца недели. Он вещает о манерах, стиле и сосредоточенности.

— Говорят, Толстой входил в комнату и за четверть часа понимал, что представляют собой люди, в ней собравшиеся. Единственный человек, кого он не понимал, был он сам. Вот что значит настоящий профессионал.

Язычник тасует колоду, потом быстро и хмуро сдает, перечисляя, что он любит в покинутом им мире: эспрессо, сюжеты романов Дональда Уэстлейка, [24] Дональд Уэстлейк (1933–2008) — американский писатель и киносценарист, работавший в жанрах детектива, фантастики и юмористической прозы. вкус сушеных перцев халапеньо; Купер следит за сдачей. Ошибочное обвинение аукнется тысячным штрафом.

— Всего-навсего тысяча, — приговаривает Аксель. — Обычно за ложное обвинение отстреливают руку. Не забудь: если нынче выиграешь, Лина ждет за дверью. Я пойду спать в палатку. Наверное, буду волком выть от ревности. Но уговор есть уговор. Кстати, я ей сообщил, и она одобрила наш кон. О подобной ставке я читал у Фолкнера.

— Не отвлекай меня, — говорит Купер.

— Я нарочно тебя отвлекаю. Ты уже проморгал две подтасовки, когда я рассказывал о Толстом. Потому что слушал, вникал в смысл, блуждал в лабиринте мысли. Надо забыть о смысле и думать только о сдаче…

Два часа ночи. В таблице, пришпиленной к лакированной дверце, Купер отмечает свои проигрыши. Он напрочь раздавлен. Ведь считал себя мастером.

— Знаешь, какой титр лучший в фильме? — спрашивает Язычник, не трогаясь с места.

— Завтра расскажешь, — бурчит Куп. — Спокойной ночи.

— Проиграл, да? — из соседней комнатушки спрашивает Лина.

Непонятно, знает ли она о нелепой ставке, сделанной Акселем. Лина берет Купера за руку:

— Прекрасные руки. Так говорит Аксель. Спокойной ночи.

В темноте Купер бредет к палатке, где мгновенно засыпает. Вскоре его пробуждает хохот пары.

Однажды ночью они бросают карты и вместе с Линой отправляются в долгую прогулку по пересохшему речному руслу. Троица взбирается на холм, где еще темнее, где луна еле брезжит; Куп не чует под собою земли. Лина идет рядом, и вдруг ее пальцы переплетаются с пальцами Купа. Осатаневший от одиночества, он воспринимает это как тайный интимный знак. В темноте Лина вглядывается в него и отдергивает руку:

— Ой, это ты? Извини, я ошиблась.

Она отходит в сторону.

Эта женщина, которую Аксель вызволил из ошибочной жизни, очень напоминает Клэр. Ее простоватое лицо излучает душевное богатство. Через два-три дня, провожая Купера на автобус до Бейкерсфилда, она застенчиво с ним прощается. Он тычется носом в воротничок ее ковбойки. Потом чмокает в висок. Аксель, все это время обходившийся без рукопожатий, заключает его в медвежье объятье.

Во всяком случае, Купер освоил все, ради чего приезжал. Он лишь раз-другой обыграл Язычника, но знает (хотя учитель об этом не говорит), что теперь на сдаче облапошит даже Верховный суд.

В потемках ночного автобуса он разглядывает свои руки, переворачивая ладони. У Язычника руки нежные, как у принцессы. Куп едет в Вегас, где его ждет Дорн с компанией, и вдруг чувствует себя неготовым. Время потрачено на путаную болтовню, возможно, что и психа, с которым он сидел за маленьким столом под тусклой лампочкой трейлера. Он рискует сам и подставляет других. Автобус подъезжает к Вегасу; небо над городом в пустыне будто охвачено огнем.