Дарья Симонова - Свингующие

«Твердым… ну еще бы! Если бы он хоть иногда не становился твердым…» – ухмылялся про себя Кас. Беда с этой перезревшей девочкой, которая не желает знать, что скрытая пружина в ее игрушке заржавела!

– Фелиция, поймите, в противном случае вы ко мне не пришли бы. Володя вам сказал бы: «Выходишь за меня замуж!» – и вы бы послушались. Вот и все. И даже не вспомнили бы про Амалию, а если вспомнили, то только мстительно усмехнулись бы. В отношениях мужчины и женщины все решается животным наитием, остальное – лирическая неправда. Запомните это! Наше счастье – у нас в животе…

– Вы имеете в виду ребенка? – жалобно всхлипнула немка.

– Я имею в виду все. И ребенка тоже. Не зря плод зреет в чреве, а не в голове и не в ноге, как Афина Паллада… И животом… или интуицией, или наитием вы знаете, что Владимир вам не подходит. Вам хочется поскорее решить свою давнюю проблему – оказаться замужем за приличным господином. То есть утереть нос Амалии. Так ничего путного не выйдет. Вы и сами это понимаете… потому мы и встретились.

– За-мье-ча-тельно! – вспыхнула Фелиция, вскинув пухлую ладошку, словно защищаясь от вредоносных речей. – Вы абсолютно бесполезны.

И зашагала прочь. Но так, чтобы оставаться в Каспаровом поле зрения. Ей не хотелось оставаться сегодня одной, и единственным человеком, которому она могла излить душу, был проштрафившийся юнец. Именно этого она и не хотела ему простить, но простила, конечно. Напилась, если это можно так назвать. Такие дамы не напиваются, а чинно снисходят до хмельных шалостей. Пела «Битлз» – они в ее исполнении отдавали кадрилью и баварскими сосисками.

– Клоуз ё райз энд ай мис ю туморроу ай кисс ю…

Какое бесстыдство, однако… Она встряхивала своими идеальными темными волосами, но их как ни тряси, а совершенная линия стрижки под пажа не нарушалась. Именно теперь у Каспара выкристаллизовался воображаемый типаж, который вполне подошел бы этой певунье. Обаятельный восточный предприниматель. Возраст решающего значения не имеет. Образованный, состоятельный, скромный, с чувством юмора. Шейх-интернационалист средней руки!

Где ж такого возьмешь? Пока Каспар рисовал в уме утопические шаржи на Фелицин идеал, фрау Браун «очень любить Россию». Обратно в Германию ей не хотелось. Она верила в местную звезду. Которая светит только над шестой частью суши. С Володей так весело и интересно. И с негодяками не соскучишься. Целая «банда» в руках у Фелиции! Она с эротичным придыханием произносила слово «банда»… А на родине фрау всего лишь учительница. Сама судьба велит ей найти свою половину здесь.

Через некоторое время судьба подтвердила свое решение. К Каспару приехала Айгуль. По таинственным делам своего института, отхватившего в такое сволочное время выгодный контракт. Но дела не помешали ей опекать племянника. Каспар не сумел уйти от вопросов решительной тетушки. Она была на коне: еще бы, ей доверены важные переговоры, в то время как многие ее коллеги остались без работы. От нее так и разило беззастенчивым успехом. И Каспар выложил ей свои инфернальные перипетии. Он-то полагал, что тетка Гуля засмеет его искания и быстро забудет о них. В лучах удачи человек забывчив. Но не такова была Айгуль Мансуровна. Совсем не такова.

– Твоя задача – заработать имя. Оно твой капитал. И Фелицию Браун надо обязательно использовать для этого, понимаешь?! – вещала тетка на весь гостиничный холл. – Я совершенно не понимаю, с чего ты вбил в голову какой-то нереальный восточный призрак. На твоем месте я разрабатывала бы уже имеющегося в наличии Володю.

Сотрудники на рецепции удивленно подняли головы. Каспару было даже приятно: а вдруг они принимали его за важного человека, у которого тоже есть контракт! Например, секретного агента… ну поиграть-то можно бесплатно! Тем более что дохтура Ярошевского охватила нежданная эйфория. Айгуль сразила великодушием – вдруг так всерьез воспринять неопределенные занятия племянника! Его папа родной и тот, мягко говоря, со скепсисом относится к «кустарному душеспасению»… Разве что его друг Марик.

– Кстати, о Марике! – рокотала Айгуль. – Он тебе помог? Саша что-то говорил о своей знакомой, которая должна была тебя пристроить…

Каспар сбивчиво поведал печальную историю, где львиную долю внимания уделил покойному Белозерскому.

– Ну что ж, с паршивой овцы хоть шерсти клок, – бодро прервала его Айгуль.

– Ты про кого?

– Про эту Марину, естественно. Между прочим, во многом твой профессор был прав. Пусть земля ему пухом… Знаешь, кто подошел бы этой немке? Петр. Брат Марика. На него многие охотились. Но много званых, мало избранных. Богат. Скромен. Опасен!