Элизабет Гилберт - Самая лучшая жена (сборник)

– Я из Венгрии! – рявкал он. – Ты тоже Венгрия? Если ты Венгрия, то ты попал куда надо!

Много лет он разговаривал на этом тарабарском языке, даже после того, как овладел английским в совершенстве и его уже можно было принять за какого-нибудь сталевара, уроженца Штатов. Однако ритуальное самоуничижение приносило ему неплохие чаевые, и он скопил небольшой капиталец, которого хватило на приобретение вечернего клуба под названием «Дворец фараона», где в каждом представлении участвовали фокусник, комик и танцовщицы. Заведение пользовалось большой популярностью у азартных игроков и нуворишей.

Когда Хоффману было уже хорошо за сорок, он согласился принять молодого человека по имени Эйс Дуглас – посмотреть, не сгодится ли он на роль фокусника-дублера. У Эйса не было опыта выступлений в клубах, не было ни профессиональных фотографий, ни рекомендаций, но по телефону он говорил очень красивым голосом, и Хоффман назначил ему просмотр.

В день просмотра, ближе к вечеру, Эйс явился в клуб во фраке. Его туфли сияли дорогим блеском, сигареты он вынимал из серебряного портсигара, крышка которого была украшена его аккуратными инициалами. Стройный, привлекательный мужчина со светло-каштановыми волосами. Когда он не улыбался, он выглядел как звезда кинофильмов, показываемых на дневных сеансах, а когда улыбался, становился похож на дружелюбного телохранителя. В общем, и с улыбкой, и без нее он, казалось, выглядел слишком мило для того, чтобы быть хорошим фокусником (другие фокусники, выступавшие у Хоффмана, старались выглядеть как можно более зловеще), однако выступление его казалось чудесным, весьма завлекательным, и к тому же он не был подвержен довольно глупой моде, бытовавшей среди иллюзионистов тех лет. (Эйс, к примеру, не утверждал, что произошел от вампира, что ему были открыты великие тайны в усыпальнице Рамзеса, что в детстве его похитили цыгане или что его вырастили и воспитали миссионеры в загадочной стране Востока.) У него даже не было женщины-ассистентки, в отличие от других фокусников Хоффмана, которые хорошо знали, что красотка в сетчатых чулках способна отвлечь на себя внимание и спасти любой промах иллюзиониста. И что еще важнее: Эйсу хватало ума и класса не именовать себя «Великим» или «Могущественным» тем-то и тем-то.

На сцене, с гладко зачесанными волосами, в белых перчатках, Эйс Дуглас вел себя с эротичной легкостью Синатры.

В тот день, когда состоялся просмотр выступления Эйса Дугласа, во «Дворце фараона» работала одна немолодая официантка, которую все называли Большой Сандрой. Она наводила порядок в коктейль-баре. Несколько минут она понаблюдала за представлением, а потом подошла к Хоффману и шепнула ему на ухо:

– Ночью, когда я лежу в постели совсем одна, я порой думаю о мужиках.

– Не сомневаюсь, Сандра, – ответил ей Хоффман.

Она всегда так говорила. Она была фантастически грязной женщиной, и если честно, то Хоффман несколько раз с ней переспал.

Сандра прошептала:

– Когда я думаю о мужиках, Хоффман, я думаю как раз о таком мужике.

– Он тебе нравится? – спросил Хоффман.

– Ох!

– Думаешь, он понравится дамам?

– Ох! – страстно вздохнула Большая Сандра, обмахиваясь ладонью. – Господи, ты еще спрашиваешь!

Не прошло и часа, как Хоффман уволил двух своих старых фокусников.

После этого Эйс Дуглас работал каждый вечер, когда «Дворец фараона» был открыт. Он стал самым высокооплачиваемым артистом в Питсбурге. Это было не в те годы, когда красивые молодые женщины так уж часто являлись в бары без спутников, но «Дворец фараона» стал таким заведением, куда красивые женщины – необыкновенно привлекательные молодые, одинокие женщины – приходили со своими лучшими подругами и надевали самые шикарные платья, чтобы посмотреть выступление фокусника Эйса Дугласа. А мужчины приходили во «Дворец фараона», чтобы полюбоваться на красивых молодых женщин и угостить их дорогими коктейлями.

У Хоффмана был свой собственный столик у дальней стены ресторана, и после того, как выступление иллюзиониста заканчивалось, они с Эйсом Дугласом усаживались за этот столик и развлекали молодых дам. Девушки завязывали Эйсу глаза, а Хоффман выбирал какой-нибудь предмет из лежавших на столе, а Эйс угадывал и называл этот предмет.

– Это вилка, – говорил Эйс. – Это золотая зажигалка.

Более подозрительные девушки открывали свои сумочки и выуживали оттуда необычные предметы – семейные фотографии, рецепты от врача, автобусные билетики, – но Эйс без труда отгадывал и называл эти вещицы. Девушки смеялись и говорили, что Эйс наверняка подсматривает, и закрывали ему глаза влажными от волнения руками. Девушек звали как-нибудь вроде Летти и Перл, Зигги и Донна. Все они очень любили танцевать и к столику подходили в красивых меховых накидках – чтобы повыпендриваться. Хоффман представлял их проверенным или просто интересующимся ими бизнесменам. Среди ночи Дуглас провожал красивых молодых дам до автостоянки, учтиво выслушивал их разговоры, а когда дама махала рукой, подзывая такси, Эйс ободряюще прикасался рукой к ее спине.