Юрий Зверев - Размышления о жизни и счастье

— Может быть, этот шар — нравственное чувство?

— Возможно. Я ведь и сама расту на этом поле. Поступки, несогласованные с чувством, с совестью, — это проколы в шаре…

— Но разве можно избежать таких проколов?

— Трудно, конечно. Но надо не прощать себе, стараться анализировать их причины.

— Какие же проколы ты допускаешь?

— Трудно иногда удержаться от осуждения чужой жизни. Но люди не виноваты в своих ошибках. Социальные условия у нас ужасны. Нищета порождает злобу, в злобе тает любовь даже родителей к детям. А какое может быть воспитание без любви? Людей надо жалеть, не осуждать их. Жалеть и доброжелательно им помогать.

— Я понимаю, конечно…

— Понимания, друг мой, недостаточно. Нужно чувствовать. А чувство рождается только воспитанием в любви.

— Значит, то, что я понял в жизни и чему учил молодых, — не созидательно?

— Пожалуй. Поэтому я всегда противилась вмешательству в чужую жизнь. Но писать твои эссе следовало. Они всегда были подведением итогов, нравственным анализом ситуации. Но в общении с людьми нельзя смешивать свою "кашу" с чужой.

— Ты хорошо это объяснила. Может быть, тогда скажешь, в чем смысл жизни?

— Для меня он в том, чтобы не перечить природе. Его можно сравнить с жизнью дерева, стоящего на поляне. Пусть оно расцветает весной и увядает осенью, пусть состарится и умрет в свое время. Но главное, чтобы оно своей тенью не заслоняло жизнь других деревьев, а, напротив, оберегало молодую поросль.

— А почему ты сомневаешься в том, что я живу без Бога?

— В повседневной жизни о Боге многие не думают — не до него. Пожалуй, и я тоже. Но в жизни людей почти всегда есть нечто, что человек не может предать. Для одних это мать, жена, ребенок, для других — принципы, идеи. Это то, ради чего живет человек. Иначе говоря, это его святое. Но это и есть его Бог. Своими "благими советами" мы хотим подправить чужого Бога. Но он для человека совершенен, возникает естественное противодействие вмешательству. Подумай, и ты найдешь Бога в своей душе.

— Да, в этом смысле он есть. Я знаю, ради кого живу.

— И я знаю это. Спасибо.

Моя жена любит вечерами устроиться под лампой на диване и просматривать газеты. Однажды я упрекнул её за пристрастие к этому чтиву:

— У нас столько непрочитанных серьезных книг, а ты тратишь время на ерунду.

— А почему ты думаешь, что я должна читать только серьёзные книги? — ответила она.

"Ого, — удивился я, — это что-то новое. На неё это непохоже".

— Я люблю и мемуарную литературу, и философию, — продолжала жена, — но я должна быть так же в курсе текущих дел.

И мне вдруг стала понятна наша ситуация.

— Думаю, что читать серьёзные книги тебе уже необязательно.

— Почему? — удивилась жена.

— Философские книги чаще всего далеки от реальной жизни. Художественная классика всерьёз тебя тоже уже не привлечёт, ибо ты человек мудрый, а, значит, живёшь и мыслишь теми гуманистическими категориями, которые пытаются разъяснить человечеству писатели-классики. Модные современные книжонки не для тебя, потому что ты не терпишь пошлости. Остаётся мемуаристика, но её нам теперь заменяют умные, хотя и нечастые, передачи по каналу "Культура". Об известных людях мы узнаём без всяких усилий, всего лишь нажав кнопку телевизора. Выходит, что читать тебе остаются сочинения собственного мужа, но так как ты их сама набираешь на компьютере, то они тебе и без того известны. Так что извини за упрёк. Газеты, хотя и дешёвая стряпня, но из них, по крайней мере, ты узнаёшь о художественных выставках.

— Это верно, но ты упустил музыку. Только она целиком поглощает любое чтение, только она питает сердце и ум, только она наполняет душу блаженством, несравнимым ни с какой книжной информацией.

К моей жене тянутся дети всех возрастов. Она умеет с ними разговаривать с уважением. Дети не чувствуют себя подавленными, как это часто бывает у них в общении с взрослыми. Каждому из них она находит одобряющее слово. Может, это и есть её главный дар.

Однажды, придя на работу, моя жена увидела в углу плачущую девочку, которая долго болела и потому не ходила в детский сад. Её голова была повязана платком.

— Машенька, что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь?

Маша подняла заплаканное лицо:

— Меня ребята дразнят. Говорят, что я лысая.

Во время болезни девочку постригли наголо.

— Не расстраивайся, идём на занятия. Тебя больше не будут дразнить.