Иван Сергеев - Два лебедя

– А может, мне заплатить вам за редактирование?

– Денег я не возьму. А если на издание сборника стихов пойдут твои деньги, то это совсем другое дело.

На этом мы и порешили.

Как-то вечером Николай Михин попросил меня к нему заехать.

– Я внес свои исправления в компьютер, – сказал он мне по телефону. – Приезжай, заберешь их. – Огромная работа была завершена. Я тут же собрался, спустился в метро и поехал до станции «Московская». Ветка была прямая. Но ехать было долго. Я попытался самостоятельно править «Ломоносова», но тут требовалась необыкновенная сосредоточенность, чего мне достичь никак не удавалось. Я убрал роман в полиэтиленовый пакет, удивляясь, как Михин умудрялся править мою книгу в автобусе, троллейбусе и в метро.

На станции метро Московская я вышел. Свернул налево и повернул в первый поворот направо. Поднявшись по лестнице, я пошел на автобусную остановку. Проехав три остановки, вышел у больницы имени Костюшко, где в глубине домов проживал Николай Михин.

Он обрадовался моему приезду. Предложил раздеться, угостил меня чаем. Но вначале мы выпили за окончание работы над романом «Михайло Ломоносов» по три стопки коньяка, который всегда был в наличии у Николая.

Сидя за столом, я просматривал исправления. Они были внесены на компьютере самым мелким шрифтом. Исправлений было много.

– За Ломоносова! – сказал Николай Сергеевич. Мы чокнулись и с удовольствием выпили. В этом мы были с ним похожи.

А утром я уже был в «Нордмедиздате» у Леночки Мошко, где в течение недели все исправления были внесены. Затем Лена по электронной почте передала новый текст книги и обложку в типографию «Турусел», где она была в течение месяца издана.

На заседание Союза писателей «Многонациональный Санкт-Петербург я принес два десятка вновь изданного романа «Михайло Ломоносов». В этот день пришло очень много писателей и поэтов, поэтому на всех книг не хватило. Бикулова, наш председатель союза, попросила выступить Николая Михина. Он начал бойко рассказывать о нашей работе над романом.

– Роман написан классической октавой. Этим он и интересен. Это, конечно, не Александр Сергеевич Пушкин и даже не Кушнир, но тоже весьма любопытно, особенно в преддверии 300-летия Михаила Васильевича Ломоносова. – Михин сказал еще много теплых слов о нашем романе. Затем слово взяла Альмира Талхаевна Бикулова…

– Мне роман тоже очень понравился, – торжественно произнесла она. – Виктор Степанович – талантливый молодой писатель написал удивительную книгу. Написание такой книги – это подвиг. Я показала эту книгу в Академии наук. И там решили послушать Виктора Степановича на очередном заседании в Доме Ученых. Так что я вас приглашаю на встречу с академиками. Я там выступлю со своим открытием. А затем академики послушают вас.

Это был мой звездный час. И состоялся он благодаря нашей кропотливой работе с Николаем Сергеевичем.

Мы часто встречались в Володей Зайцевым. У нас с ним образовался своего рода дружеский творческий кружок, где за стопкой доброго коньяка обсуждались интереснейшие проблемы. Зайцев знал, что я не сумасшедший, а я верил в его гениальность.

Это был мир биологических часов Земли и Матрицы общения; мир биофильтров и горизонтальных и вертикальных колебательных систем; мир годовой эклиптики Земли и самоощущения «Я», мир синего, зеленого и пурпурного спектров и музыкального кодирования информации; мир эликсиров долголетия и мыслеформы, направленной в определенную точку Матрицы; мир избавления человечества от болезней естественным способом и нимба, который будет сиять над головой каждого, познавшего Матрицу общения.

Наличие такого творческого кружка имело для меня такое же огромное значение, как общение с Валерием Фриевым. Но если с ним мы занимались Изотерическим Знанием, то с Володей Зайцевым обсуждали проблемы, выходящие за пределы переднего края психологической науки, с одной стороны и науки о продление человеческой жизни (геронтологии) с другой. Поэтому Валерия Фриева я мог назвать своим Духовным Учителем, в то время как Владимир Зайцев был моей родственной душой, братом и единомышленником. Я был благодарен судьбе за то, что она подарила мне встречу с такими титанами человеческой мысли.

Я настолько вжился в Матрицу, что давно уже мыслил в рамках ее, даже не подозревая об этом. И вот однажды я обнаружил, что веду логические диалоги только в Матрице. А значит, на мои вопросы отвечало мое «Я» с помощью вертикальных систем на корне языка.