Иван Сергеев - Два лебедя

Девятый – за один месяц.

На этом дневник завершился. Осталось добавить, что девять кругов Ада заняли у меня в общей сложности пять лет.

После свадьбы я редко бывал у своих родителей. Но как-то на восьмом кругу Ада, я заехал к матери. Она была одна дома. Отец жил на даче, сестра работала в ботаническом институте, младший брат шоферил в небольшом продуктовом магазине. Мать обрадовалась моему приходу. Ее приветливость эхом отозвалась в моей душе: она породила во мне воспоминания далекого счастливого детства. Мать угостила меня чаем с малиновым вареньем. Мы поговорили о разных приятных пустяках. Случайно я заглянул в свой старый письменный стол. В нижнем ящике стола я обнаружил пожелтевшие записи, сделанные мною в девятнадцатилетнем возрасте. Один рисунок меня очень заинтересовал. На нем была нарисована человеческая голова, а на языке обведены две точки: на корне и кончике языка.

Я вспомнил, как в те дни меня очень занимала проблема лабиринта. Будучи еще мальчишкой, я твердо верил, что для того, чтобы добиться высшего совершенства, мне надо пройти через лабиринт. Я будто чувствовал, что проблемой лабиринта мне придется заниматься в будущем. И я не ошибся.

Лабиринт – холодный, призрачный, недосягаемый. Пытаясь в слепую решить эту сложнейшую задачу, я хотел знать все о лабиринте, начиная с Древнего Египта, где был сооружен печально известный лабиринт, воздвигнутый по велению жрецов, чтобы сокрыть тайное знание. В этом лабиринте находился знаменитый «Колодец лотоса». Первый раз я узнал о нем задолго до того, как изобразил на листе бумаги две точки. В этот каменный колодец замуровывали юношей, пожелавших стать жрецами Бога Ра. Каждый испытуемый, замурованный в «Колодец лотоса», должен был найти наидлиннейшую прямую, заключенную в ободе колодца, с помощью частей целого. По своей сложности эта задача соответствовала уравнению четвертой степени, решенному лишь в восемнадцатом веке.

Тайна лабиринта многим испытуемым была, конечно, не по зубам. И тогда несчастные юноши умирали от голода мучительной смертью, потому что путь к свободе шел только через верное решение этой задачи.

Этому испытанию, как я знал, был подвергнут и Сененмот – новый фаворит египетской царицы. Его восхождение на вершину власти совершалось стремительно. И по мере роста его влияния на наипрекраснейшую царицу росло и недовольство им со стороны жрецов.

И тогда жрецы решили предложить Сененмоту высокий жреческий сан. Казалось, они временно отступили. Но на самом деле жрецы решили подвергнуть фаворита испытанию «Колодцем лотоса», прекрасно понимая, что обрекают его на почти верную смерть.

Предложение верховного жреца юный фаворит воспринял радостно – ему все так легко давалось. К тому же он верил, что его возлюбленная откроет ему тайну «Колодца лотоса». Но коварные жрецы держали решение этой задачи в строжайшей тайне. Они отказались открыть загадку лабиринта даже царице. И тогда началась жесточайшая борьба замурованного знатного узника за выживание.

Сколько бессонных ночей провел Сененмот над «Колодцем лотоса», опуская в него две тростинки лотоса, разной длины. Когда же он решил эту сложнейшую задачу, жрецы были вынуждены освободить фаворита из заточения. И Сененмот соорудил впоследствии храм Хатшепсут, названный именем божественной наипрекраснейшей царицы.

Участь этого гениального зодчего очень напоминала мою. Ведь я тоже решал загадку лабиринта, проходя девять кругов Ада. И этой загадкой стали две точки, изображенные мною на листе пожелтевшей бумаги много лет назад, когда мне было всего девятнадцать лет и когда Верендягин сделал мою судьбу звездной. Глядя на эти две точки, я припомнил удивительный сон. Он приснился мне, когда я проходил первый круг Ада. В этом сне всадник на белом коне вез рядом с собой младенца. Всадник сказал мне, что «заговорит младенец не иначе, чем произнесу я имя Бога между корнем и концом того, что ничего не скажет, коли молчит». Тогда я произнес незамысловатую молитву, но младенец не заговорил. Слова же всадника на белом коне я смог расшифровать. Эти две точки находились на корне и кончике языка. И, как видно из пожелтевшего рисунка, в свои девятнадцать лет я был близок к разгадке тайны двух точек. Однако это знание было ново для меня и поэтому непонятно.

Уходя, я вспомнил о матери и расцеловал ее на прощание. Пока я ехал к Верочке Клюге на автобусе, мысль о загадке двух точек не покидала меня. У кинотеатра «Максим» я вышел. Сюда я ходил иногда смотреть кино с Верочкой. Нужный дом был недалеко. Я поднялся пешком на пятый этаж, открыл ключом дверь и вошел в квартиру. Жены еще не было. Она училась в Политехе на вечернем факультете. Я сел на софу и начал изучать свой пожелтевший рисунок, с нарисованным языком и двумя загадочными точками. И получалось, что между корнем и кончиком языка должен появиться некий разговор. А на самом деле между этими двумя точками должна родиться горизонтальная колебательная система, составленная из слов, на которые падает логическое ударение. И это будет разгадкой тайны двух точек.