Дмитрий Вересов - Огнем и водой

Когда, не удовлетворившись одним этим везением, Альбина стала расспрашивать об Олеге, лейтенант посмотрел на нее с жалостью, как на юродивую.

– Послушайте, – сказал он. – Вы хотя бы представляете, сколько здесь человек содержится?! Я о вашем муже слышу впервые, а вас интересует его здоровье! Я похож на фельдшера?!

Потом он долго просматривал ее документы, словно предполагая, что под личиной жены арестанта может скрываться американская шпионка. О свидании в тот день пришлось забыть. Зато в первый же вечер Альбине удалось передать посылку мужу за мзду в виде дефицитных сигарет. Анна Степановна выговаривала ей за расточительность: «Кончатся твои сигареты, чем будешь расплачиваться?» А Альбина отказывать не умела – вскоре к ней потянулись обитатели соседних бараков, живо почувствовавшие в ней легкую добычу.

С продуктами было тяжело даже в столицах, не говоря уже об этой богом забытой дыре. Однако, несмотря на «кооператорское» прошлое, торговаться Альбина не научилась. Пришлось новой знакомой встать на защиту ее интересов. Но в том, что касалось свидания, помочь Альбине Анна Степановна не могла. Только смотрела на нее странно, стоило ей начать говорить об Олеге. Словно узнала что-то очень плохое. В конце концов, Альбина начала бояться этого свидания, которое постоянно откладывалось лагерными самодурами. Но сидеть и терзаться страхами – последнее дело. В конце концов, даже здесь наверняка можно было найти какую-нибудь несложную работу. Анна Степановна, услышав об этом, широко всплеснула руками, словно собиралась куда-то поплыть.

– Устроиться при лагере, конечно, можно. Вон посудомойка у них беременная ходит – пойди, поговори. Только не знаю, стоит ли?

И объяснила, видя ее недоуменное лицо:

– Это ж лагерь, мужики-кобели! Лапать будут, а там сорвешься, у тебя вон на лице написано все…

Несмотря на это предупреждение, Альбина решила попытаться. Тратить сэкономленные с таким трудом деньги на продукты и подачки лагерной охране и ничего при этом не зарабатывать было роскошью, непростительной в ее положении. Уже знакомый лейтенант выслушал ее просьбу, и взгляд его сразу изменился на тот особенный, мужской, который Альбина хорошо знала. Предложение поступить посудомойкой заметно снизило статус Альбины в его глазах. Впрочем, он заверил ее, что никаких проблем с мужским контингентом у нее не будет. Лично поручился за ее безопасность, очевидно, полагая, что благосклонностью новой работницы будет пользоваться единолично.

Уже на следующий вечер зашел навестить. Альбине сначала показалось, что он принес вести о муже, поэтому она не выставила лейтенанта за дверь. А лейтенант был незатейлив – никаких признаний в любви и полевых цветов. Он и так не сомневался, что получит все, что хочет. Кто она такая, в конце-то концов?!

Альбина, наконец, все поняла и испугалась. Испугалась не столько за себя, сколько за Олега, на котором вертухай мог потом отыграться за отказ. Тут, на счастье, вошла без стука Анна Степановна и, мигом сориентировавшись в обстановке, поспешила на помощь растерянной Швецовой.

– Зачем пришел?! – спрашивала она, встав между ним и Альбиной и защищая ее с такой материнской уверенностью, что наглый лейтенант смешался, видимо решив, что они и правда состоят в каком-то родстве. А это давало Анне Степановне определенные права. Не говоря уже об ее собственном стаже поездок в зону.

В общем, лейтенант стушевался, а Анна Степановна продолжала теснить его к дверям.

– Я, вообще-то, насчет свидания пришел сказать! – сообщил он с порога, глядя на Альбину через плечо защитницы. – Будет вам свидание, готовьтесь!

И она услышала, как он недобро хохотнул на крыльце.

– Сволочь! – прошептала Альбина, стиснув кулаки.

– Ну, ну, успокойся, – пробормотала Анна Степановна, не глядя на нее. – Давай лучше почифирим.

Марлен Вихорев в шутку называл чифирем крепкий чай, который Альбина имела обыкновение заваривать во время сдачи экзаменов. Анна Степановна предложила ей попробовать настоящий чифирь. Особый колорит напитку придавала железная кружка, в которой он был заварен. Японские мастера, как известно, подбирали узоры чайных чашек по строгим канонам, орнамент должен был соответствовать орнаменту на стенах чайной комнаты, иначе удовольствие от чайной церемонии могло свестись к нулю. Чтобы почувствовать чифирь, его следовало пить именно из такой кружки, в поганом бараке. Впрочем, Альбина никакого удовольствия все равно не получила. Обжигая пальцы, она робко попробовала темную жидкость и почти сразу, поблагодарив, вернула хозяйке. Анна Степановна усмехнулась и допила, слегка только морщась.