Лариса Голубева - Фантомные боли

«Боже мой! Передоз!» – с ужасом смекнула Зинка, когда увидела, как Витёк с разбега упал на кровать в спальне и завыл. Она метнулась на кухню и накапала Витьку успокоительного. Прибежав в спальню, она насильно влила его Витьку в рот. Он ещё минут десять бушевал, пытась сорвать с головы что-то невидимое для Зинких глаз. Потом немного затих.

Теперь он стоял посреди луга с изумрудной сочной травой. И был он Коньком-Горбунком. На траве ещё лежала утренняя роса, которая переливалась всеми цветами радуги на фоне восходящего солнца. Грезилось ему, что он большой и сильный, ходит среди прекрасных кобылиц. Одна была ему мила крутизной крупа, другая привлекала стройностью ног, третья… Впрочем, одна из них была милее всех остальных. Он утопал в её карьих глазах с длинными пушистыми рыжеватыми ресницами, млел от её терпкого запаха и дурел от призывного взгляда.

«Ну почему я Горбунок?» – с тоской подумал Витёк.

Увидев, что Витёк вроде успокоился, Зинка помчалась к Варьке. Не дождавшись ответа на звонок, она стала колотить в дверь.

– Господи, да что случилось-то? – спросила Варька, завидев Зинку. Зинка схватила её за руку и потащила к себе в квартиру.

– Пойдём, очень тебя прошу. Там у меня такое творится!

– Ты всё сделала, как я велела? – спросила Варька, бросив взгляд на распластанного на кровати Витька.

Зинка виновато потупила глаза.

– Ну, я это… Для верности, значит… Побольше капель твоих накапала. Да ещё пантового порошка ему добавила, будь он неладен. И тоже побольше.

Они вышли в гостиную. Зинка разревелась.

– Ну что теперь будет-то?

– Не реви. Оклемается. У меня так тоже однажды было. Зверем выл?

– Ещё как! – подтвердила Зинка и зарыдала пуще прежнего.

В это время из спальни донеслось тихое лошадиное ржание.

Зинка с Варькой бросились в спальню. Зинка склонилась над Витьком. Тот слегка приоткрыл глаза.

– Зинуля, – тихо произнёс он. И его лицо расплылось в глуповатой улыбке.

– Узнал, узнал! Витенька, очнись! – заверещала Зинка.

– А почему у тебя три головы? – вдруг строго спросил Витёк.

– Да одна у меня голова. Одна. Вот и Варька подтвердит.

Но Витёк уже опять погрузился в полузабытьё.

На Витька грустно смотрели три пары желтоватых холодных глаз.

– Узнал, надеюсь?

– Горыныч? – вяло предположил Витёк.

– Он самый, – сказал Змей, пристально разглядывая Витька. Витёк же стоял перед Горынычем в одной набедренной повязке, сжимая в руках игрушечный деревянный меч.

– Ну что, венец природы? Смотреть на тебя – и то неприятно. Тушка с отростками в разные стороны! Опять же, голова только одна. Зубы – одно название, когтей нет. Ни чешуи тебе, ни защитного панциря. Тьфу! – и одна голова Горыныча смачно сплюнула на пол. – А вы ещё про нас что-то говорите, мол, чудища смрадные, поганые… Я тут недавно съел одного из ваших, – Змей поковырял кончиком хвоста у себя в зубах, – так он и на вкус противным оказался. Может, ты лучше будешь, – меланхолично добавил Горыныч.

– А ты и правда огнедышащий? – спросил Витёк, чтобы сменить опасную тему.

– Показываю. Но это, чтоб тебя не пугать. – Горыныч сложил губы в трубочку и слегка выдохнул. В каждой пасти замерцали бенгальские огоньки.

– Я сегодня пока ещё не очень голодный. Зато вот бабуся сейчас вернётся наверняка голодная, – сказал Горыныч.

– Какая ещё бабуся? – заволновался Витёк.

В этот момент дверь заскрипела, и в комнату вошла здоровенная старуха, косая сажень в плечах. Сутулясь и приволакивая ногу, она подошла к Витьку и посмотрела на него сверху вниз. Выражение лица у неё сделалось таким, какое бывает у истребителей насекомых.

– Яга? – прошептал Витёк.

– Смышлёный. Но тщедушный, – вздохнула старуха. – Не мог поплотнее кого изловить, – старуха злобно стрельнула глазами в Горыныча.

– Да я и не ловил. Он сам нарисовался, – буркнул Змей.

– Слышь, Яга, – сказал Витёк, чуя неладное. – А ты не такой быть должна.

– Да? И какой же я должна быть, по-твоему?

– Ну, это… Маленькой, жилистой, костлявой, сгорбленной, немощной, – на одном дыхании выпалил Витёк.

– Эх ты. Ну ты сам посуди. Как бы я всех энтих здоровущих царевичей в печку-то запихивала, будь я щуплой да немощной, – сказала Яга и басовито расхохоталась. – Тебя мы зажарим в печке по старинному классическому рецепту, – сообщила Яга.

Горыныч к тому времени уже развёл в печке огонь.

– Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет, – провозгласила Яга и легко отобрала у Витька его деревянное оружие. Затем без какого бы то ни было усилия сгребла Витька в охапку и потащила к печке. Горыныч любезно приоткрыл заслонку.