Эдвард Морган Форстер - Куда боятся ступить ангелы

Но путем длительных упражнений она научилась управлять со­бой, и ее чувствам и поступкам не полагалось пока совпадать. Для то­го чтобы восстановить уверенность в себе, она попыталась вообра­зить, будто находится в своем приходе, и соответственно повела себя.

- Какой замечательный ребенок, синьор Карелла. Как мило, что вы с ним разговариваете. Правда, я вижу, неблагодарное маленькое создание спит! Ему семь месяцев? Нет, восемь, конечно, восемь. Поразительно крупный ребенок для своего возраста.

Невозможно говорить свысока по-итальянски. Поэтому покрови­тельственные слова выговорились искренне приветливо, и Джино улыбнулся от удовольствия.

- Не стойте. Посидим в лоджии, там прохладно. В комнате такой беспорядок, - добавил он с видом хозяйки, которая просит извине­ния за то, что на ковре в гостиной оказалась нитка.

Мисс Эббот прошла в лоджию и села на стул. Джино устроился неподалеку, верхом на парапете, так что одна нога у него стояла в ло­джии, а другая свешивалась наружу, на фоне пейзажа. Красивый профиль четко обрисовывался на туманно-зеленом фоне холмов. «Позирует! - подумала мисс Эббот. - Прирожденный натурщик».

- Вчера сюда заходил мистер Герритон, - начала она, - но не за­стал вас.

Он пустился в затейливое грациозное объяснение. Он на один день уезжал в Поджибонси. Почему Герритоны ему не написали заранее, он бы принял их как следует. Поджибонси бы подождал. Правда, дело у него там довольно важное... Угадайте какое!

Ее это не очень интересовало. Не для того она приехала из Состона, чтобы угадывать, зачем он был в Поджибонси. Она вежливо от­ветила, что не имеет представления, и попыталась вернуться к сво­ей миссии.

- Нет, догадайтесь! - настаивал он, хлопая по парапету ладонями.

Она мягко, но не без яда, предположила, что он ездил туда в по­исках работы.

Он намекнул, что дело далеко не столь важно. А искать работу - затея почти безнадежная. «Е manca posto!» ( не хватает этого!) Он потер большой па­лец об указательный, желая показать, что у него нет денег. Затем вздохнул и выпустил еще одно кольцо дыма. Мисс Эббот скрепя сердце решила проявить дипломатичность.

- Дом очень велик... - проговорила она.

- Вот именно, - сумрачно подтвердил он. - И когда умерла моя бедная жена... - он встал, прошел через комнату и площадку и бла­гоговейно прикрыл дверь гостиной. Потом захлопнул дверь своей комнаты ногой и деловито вернулся на место. - Когда умерла моя бедная жена, я думал пригласить сюда родственников. Отец мой го­тов был отказаться от практики в Эмполи, мать, сестры и две моих тетки тоже охотно соглашались жить здесь. Но это невозможно. У них свои привычки. Когда я был моложе, меня все устраивало. Но теперь я взрослый мужчина, и у меня свои привычки. Понимаете?

- Да, - ответила мисс Эббот, думая о собственном отце, чьи по­вадки и выходки после двадцати пяти лет совместного житья стали действовать ей на нервы. Она тут же спохватилась, что пришла не для того, чтобы сочувствовать Джино, и, во всяком случае, не для то­го, чтобы проявлять сочувствие.

- Дом велик, - повторила она.

- Огромен! А налоги! Но здесь будет лучше, когда... Да, но вы так и не отгадали, зачем я ездил в Поджибонси, почему меня не было до­ма, когда он заходил.

- Я не могу гадать, синьор Карелла. Я пришла по делу.

- Все-таки попробуйте.

- Не могу. Я вас недостаточно знаю.

Ну как же, мы с вами старые друзья, - возразил он. - Мне будет приятно ваше одобрение. Однажды я заслужил ваше одобрение. За­служу ли теперь?

- В этот раз я приехала не как друг, - ответила она холодно. - Ед­ва ли я склонна одобрить какой бы то ни было из ваших поступков, синьор Карелла.

- Ох, синьорина! - Он засмеялся, как будто находил ее пикантной и забавной. - Но ведь вы одобряете брак?

- Когда он по любви. - Мисс Эббот пристально на него посмот­рела. Лицо его за последний год изменилось, но, как ни странно, не к худшему.

- Когда он по любви, - подтвердил он, из вежливости вторя анг­лийскому взгляду на вещи. Он улыбнулся ей, ожидая поздравлений.

- Должна ли я понять, что вы снова намерены жениться?

Он кивнул.

- А я вам запрещаю!

Он озадаченно поглядел на нее, но, приняв ее реакцию за иност­ранную манеру шутить, засмеялся.

- Я запрещаю вам! - повторила мисс Эббот со страстью, вклады­вая в свои слова все негодование женщины и англичанки.

- Почему? - Он нахмурился и спрыгнул на пол. Голос его зазву­чал пронзительно и нетерпеливо, как у ребенка, у которого отняли игрушку.