Александр Галкин - Болваны

- Да нет... Просто швы на голову наложили... - скромно отмахнулся Лунин.

- Вообще, мы с тобой так давно не виделись, что я толком ничего не знаю... Расскажи всё с самого начала... про военкомат... про психушку в Абрамцево. Твоя мама говорила: туда вообще никого не пускали... Это что, тюрьма?

Птицын умел слушать. Редкое качество в людях. Ему приятно было рассказывать: он почти не перебивал, задавал наводящие вопросы, посмеивался в неожиданных местах, уточнял то, что его занимало. Миша начал ab ovo, с яйца:

- Я сидел в Пушкино, на берегу Учи... Такой интеллигент-замухрышка... Сидел и читал книгу Богомолова о философии Платона... Вокруг говорили на своеобразном диалекте: как "закосить", куда отправят, по каким статьям дают белый билет... Я ничего не понимал, но мне нравилось, что я отличаюсь от них, хотя бы тем, что безуспешно пытаюсь врубиться в платоновское понятие "мимесис"... В тот день я не выпил свою дозу... Состояние, похожее на похмелье или абстиненцию: вокруг всё в дымке, расплывается, кажется нереальным, иллюзорным... Думаю: "Зачем я сюда попал?" Какие-то странные чужие голые люди... Помещение вроде тюрьмы, с решетками на окнах. "Всё тонет в фарисействе..."

Кому, собственно, мне сказать, что я не пойду в армию? Смотрю: всех врачей прошел, а психиатра нет. Спрашиваю: "Где психиатр?" - "А зачем тебе психиатр? Вон невропатолог". Вижу: в конце лабиринта длинная сухопарая женщина. Лабиринт - система из нескольких комнат, разделенных занавесками или перегородками. Как мытарства... В одной комнате руку отрежут, в другой - пятку поджарят, в третьей - железным крючком по башке дадут.

Наконец, попадаю к невропатологу. Худая, очень высокая: даже сидя она была выше меня на голову... На лице - жестокоумие. Сразу видно: она не потерпит никаких возражений.

Сижу перед ней, как бычок... в томате.

- Жалоб на голову нет? Травм, болезней головы в детстве не было?

- Была грыжа...

- А-а-а!... Но не падал... сотрясений не было? Ну всё... иди дальше...

- Как дальше? - я был несказанно удивлен. - Простите, я не могу идти в армию!

- Как это не можешь? - теперь она удивилась; казалось, ее шея вытянулась и туловище стало еще длинней.

- Я не хочу идти в армию!..

- Как это не хочешь?! Заставим!

Я разозлился:

- Я пацифист! Я на вашу армию плевать хотел!

- Как миленький пойдешь! Ты что, не патриот?! Каждый должен защищать Родину!

- От кого? Не хочу я ее защищать... И вообще я верю в Бога... А на Родину вашу мне наплевать!

- Та-а-а-к! Посмотрим! - врачиха угрожающе распрямилась и стала напоминать гладильную доску. - Ты учишься, работаешь?

- Заканчиваю пединститут!

- Вот как! Педагог, значит! - тон ее низкого голоса не сулил мне ничего хорошего. - Так я тебе сейчас такую статью накатаю, что ты даже дворником не устроишься! А к детям, я уж об этом позабочусь, тебя на пушечный выстрел не подпустят! Педагог!

Тут я вспомнил, что лежал в дурдоме. Меня осенило: нужны факты!

- Как же... Я ведь лежал в клинике неврозов...

- Как лежал? - шея невропатолога еще больше вытянулась и сделалась, как у Алисы в стране чудес, после того как та откусила гриб. - Так с этого надо было начинать! А то морочишь мне голову... целый час!.. Справка есть?

- Вот! Я думал ее психиатру надо отдавать... А вы-то не психиатр...

- Ну уж... это... просто... - Она возмутилась до таких глубоких глубин души, что даже и слов не нашла. - Справку давай! Много разговариваешь!

- Целых три месяца лежал... А вы говорите: в армию!..

Она долго-долго изучала справку, чуть не нюхала, на обороте даже посмотрела.

- Здесь нет диагноза! Я так ничего могу поставить! Нужна экспертиза!

- Так положите меня туда опять...

- Нет. На экспертизу пойдешь в нашу больницу...

- Не пойду я в вашу больницу...

Невропатолог снова не на шутку разозлилась:

- Тогда я тебе "четверку" поставлю - шизофрению, и на тебе можно будет поставить крест!

- Ладно... - я здорово перепугался. - Не надо мне вашей шизофрении... Лучше уж на экспертизу...

- Так-то лучше...

- Но ведь в клинике неврозов меня лечили... там знают...

- Ничего, в нашей полежишь! Условия там нормальные...

- Да-а-а... Представляю... Наверно, как в армии...

- Ничего не случится... Полежишь несколько дней... Жди, тебя вызовут... на призывную комиссию... Спускайся на второй этаж.

Не то у Кафки, не то у Гессе человек попадает в высшее общество в одних носках. Я оказался в одних трусах. Ты был в белых трусах, а я - в черных. Ты белая ворона, а я - черная. Мне хотелось их всех перестрелять из автомата. Это какое-то издевательство над обрядом крещения: в трусах перед комиссией! Захожу: на стене - Святая Троица... Тримурти: Маркс-Энгельс-Ленин, а на другой стене - Крупская. Это - Богоматерь. Богоматерь, лишенная способности к деторождению. Помнишь, она заявила: "Я счастлива, что присутствовала при рождении рабочего класса!" То есть родила жуткого урода, олигофрена - рабочий класс.