Александр Галкин: Достоевский Ф.М.: 100 и 1 цитата

Можно ли узнать жизнь и творчество Ф. М. Достоевского по сто и одной цитате? И да и нет!

Сто одна цитата — не так уж мало, чтобы удивиться загадочной судьбе гения, но вместе с тем не так уж много, чтобы эту загадку разрешить. И все-таки велик соблазн вложить в это «прокрустово ложе» глубокое и значимое содержание, насколько возможно.

Как же в таком случае отобрать цитаты, если полное академическое собрание сочинений Ф. М. Достоевского составляет 30 томов, а о жизни гениального русского писателя написаны десятки тысяч биографий на разных языках? Три из них на русском языке вышли в серии «Жизнь замечательных людей» [Л. П. Гроссмана (1962), Ю. И. Селезнева (1985) и Л. И. Сараскиной *(2011)]. Цитаты из самого Достоевского и о нем могут легко заполнить полки Библиотеки Конгресса США или нашей Российской государственной библиотеки, бывшей Ленинки.

Впрочем, в голове всякого читателя складывается собственный образ Достоевского, и каждый запоминает близкие ему по духу цитаты. Справедливо мнение, что тот, кто прочитал Достоевского, будет не похож на себя, Достоевского не читавшего. Действительно, Достоевский меняет людей, потому что он психолог, или, как он говорил о себе, «реалист в высшем смысле». Достоевский открывает в душе каждого из нас две бездны: «идеал Мадонны» и «идеал содомский». Поистине, по слову героя Достоевского Мити Карамазова, «тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей».

Достоевский пришел на Землю, чтобы «мысль разрешить». Он ставит перед нами вечные вопросы бытия: «свету ли перевернуться или мне чай пить?», «тварь я дрожащая или право имею?», «это человек-то вошь?», «стоит ли мировая гармония слезинки хотя бы одного только замученного ребенка?». И на эти, надо сказать, очень неудобные вопросы каждый из нас рано или поздно должен дать себе внятный ответ, ведь по-прежнему прав Достоевский: «Если Бога нет, то все позволено».

Одним словом, всем вместе и каждому в отдельности жизненно необходим Достоевский — писатель, философ и психолог, потому что он неизменно будит нашу совесть и вытаскивает наружу то мучительное и сокровенное, что мы предпочитаем спрятать от себя на самое дно души, делая вид, что его не существует. Однако есть также Достоевский-человек со своей уникальной биографией заговорщика, государственного преступника, солдата, писателя, властителя дум и пророка. Другими словами, жизнь гения всегда поучительна, всегда достойна пристального внимания, изучения и удивления.

Вот почему книга делится на две части: жизнь и творчество.

В первой части из цитат, составленных из рассказов самого Достоевского о себе и пояснительных комментариев к ним, вырастает биография писателя и человека. Отзывы и краткие воспоминания современников писателя дополняют картину.

Во второй части Достоевский говорит о жизни, человеке и мире по большей части устами своих героев. Эта часть построена как музыкальный контрапункт, подобный фугам Иоганна Себастьяна Баха. Чтобы воссоздать цельный, гармоничный мир Достоевского, необходимо отразить его во всем многоголосии, полифоничности и противоречивости, поэтому герои спорят друг с другом, отражая крайние позиции в их отношении к человеку, но в эту полифонию включается голос и самого Достоевского в виде цитат из его «Дневника писателя», писем, записных книжек, черновиков к произведениям. Этот авторский голос призван уравновесить полярные мнения и дать читателю якорь надежды, веры и любви в океане страдания и ненависти.

Таким образом, цитаты из устных и письменных высказываний знаменитого писателя, с одной стороны, иллюстрируют яркие факты его биографии, а с другой — вовлекают читателя в глубокий и напряженный философский и нравственный диалог с миром героев «Записок из подполья», «Преступления и наказания», «Идиота», «Бесов», «Подростка» и «Братьев Карамазовых».

Музыкальный принцип выстраивания цитат из произведений Достоевского в качестве ведущей темы и вариаций к ней также, на наш взгляд, естественно и органично выражает художественное мышление Достоевского, близкое к музыкальному. Достоевский точно композитор, только словесный композитор идей и образов: его произведения как будто рождаются из духа музыки. Пять его знаменитых романов («пятикнижие») по замыслу, масштабу и исполнению едва ли уступают вагнеровскому «Кольцу Нибелунгов», а в литературе, пожалуй, намного его превосходят.