Джей Макинерни - Яркие огни, большой город

По Уэстсайдской автостраде ковыляет на каблуках одинокая проститутка, помахивая юбкой. Наверное, некому было просветить ее в том смысле, что, мол, пассажиры из Джерси (они обычно идут через туннель 5 5 Туннель имени Линкольна, соединяющий Манхэттен со штатом Нью-Джерси. ) сегодня не предвидятся. Подойдя ближе, видишь, что это переодетый мужчина.

Ты проходишь под проржавевшими опорами старой подвесной автострады и приближаешься к пирсу. Свет поднимающегося солнца скользит по широким просторам Гудзона. Чем ближе к концу пирса, тем осторожнее ты ступаешь. Ты и так не слишком уверенно держишься на ногах, к тому же в помосте дыры, сквозь которые виднеется черная, вонючая вода.

Ты садишься на край пирса и смотришь на реку. Дальше по течению в утренней дымке виднеется статуя Свободы. На другом берегу огромный плакат фирмы «Колгейт» предлагает посетить штат-сад Нью-Джерси.

Ты наблюдаешь, как в открытый океан торжественно направляется баржа с мусором; над ней с громкими криками тучей носятся чайки.

Ты снова наедине с собой. Все перепуталось, дальше идти некуда.

Понедельник наступает по расписанию. Первые десять часов ты спишь. Одному Богу известно, куда делось воскресенье.

На платформе подземки пятнадцать минут ожидаешь поезда. Наконец он вваливается на станцию, ты заходишь в вагон, усаживаешься и раскрываешь «Нью-Йорк пост». Чтение «Пост» — самая позорная из твоих дурных привычек. Тебе противно выкладывать на подобный хлам тридцать центов, но втайне ты обожаешь «пчел-убийц», «полицейских-героев», «сексуальных маньяков», «победителей лотереи», «подростков-террористов», Лиз Тэйлор, «жестоких малышей», «психопатов-извращенцев», «кошмары наяву», «жизнь на других планетах», «внезапный взрыв численности населения», «чудодейственные диеты» и «детей, рожденных в коме». На второй странице — как раз статья о женщине, которая рожает в коме, под броским заголовком: СЕСТРА НЕСЧАСТНОГО РЕБЕНКА УМОЛЯЕТ: СПАСИТЕ МОЕГО БРАТИШКУ. Тут же снимок напуганной девочки лет четырех-пяти. Это дочка беременной женщины, той самой, что уже неделю находится в коматозном состоянии после автокатастрофы. Последние несколько дней перед читателями «Пост», что называется, ребром стоит вопрос — увидит ли когда-нибудь новорожденное дитя свет операционной.

Поезд покачивается и скрипит, двигаясь по направлению к Четырнадцатой улице. Дважды он останавливается в туннеле, словно для того, чтобы перевести дух. Ты тем временем читаешь о новом ухажере Лиз Тэйлор, но тут чья-то грязная рука касается твоего плеча. Не поднимая глаз, ты уже знаешь, что перед тобой инвалид, один из многих пропавших без вести в каменных джунглях. Ты лезешь в карман, чтобы дать бедолаге несколько монет, но пассажиры глядят на тебя как-то странно, и это заставляет тебя занервничать.

Он снова касается твоего плеча, ты поднимаешь глаза. Одет он довольно прилично, более или менее причесан, словно только что с какого-нибудь собрания, но глаза чокнутые, а рот перекошен.

— Мой день рождения,— говорит он,— тринадцатого января. Мне исполнится двадцать девять лет.

Звучит это у него почему-то угрожающе.

— Прекрасно,— говоришь ты и опять утыкаешься в газету.

Когда ты вновь поднимаешь глаза, видишь, что человек этот уже добрался до середины вагона и уставился на рекламу бизнес-школы. Ты наблюдаешь, как он, будто так и надо, усаживается на колени к какой-то старушке. Она пытается стряхнуть его, но он уселся основательно, и это не так-то просто.

— Извините, сэр, но вы на меня сели,— говорит она.— Извините, сэр.— Почти все в вагоне следят за этой сценой, но притворяются, будто ничего не замечают. Человек разваливается, скрестив руки на груди.

— Сэр, прошу вас, сойдите с меня.

Ты глазам своим не веришь. Полдюжины здоровых мужиков сидят как ни в чем не бывало на расстоянии плевка от этого безобразия. Ты бы сам вскочил, но соображаешь, что вступится кто-нибудь из разместившихся поближе. Женщина тихо плачет. С каждой минутой предпринять что-либо становится труднее, ибо все тут же подумают: а где ты раньше-то был? Все же ты надеешься, что тип этот наконец встанет и оставит старушку в покое. Ты представляешь себе заголовок в «Пост»: ПСИХ РАЗДАВИЛ НАСМЕРТЬ БАБУСЮ НА ГЛАЗАХ У ШЕСТЕРЫХ СЛЮНТЯЕВ.

— Прошу вас, сэр.

И тут, наконец, ты встаешь. В тот же миг поднимается и этот тип. Разглаживая рукой пальто, он отправляется в дальний конец вагона. Ты стоишь и чувствуешь себя идиотом. Старушка промокает глаза бумажной салфеткой. Тебе хотелось бы спросить, как она себя чувствует, но сейчас это ни к чему. Ты садишься.