Джей Макинерни - Яркие огни, большой город

— Сколько?

— Сотня.

— Пятьдесят.

— Хорошо, восемьдесят пять. Меньше не могу.

Ты говоришь ему, что должен прицениться в других магазинах. Он вручает, визитную карточку с названием магазина, рекламируемого в журнале для взрослых.

— Спроси Джимми,— говорит он.— У меня есть еще удавы и обезьяны. Дешевле нигде не купишь. Я же чокнутый.

Идешь по городу, на восток по Сорок седьмой улице, мимо витрин магазина уцененных ювелирных изделий. Уличный торговец, который держит в руках кипу рекламных листков, бубнит перед дверью магазина: «Золото и серебро, покупаю и продаю, золото и серебро, покупаю и продаю». Насколько ты понимаешь, никаких вопросов он не задает. Добро пожаловать, карманники! Останавливаешься, чтобы полюбоваться изумрудной диадемой, прекрасным подарком для твоей следующей королевы на час. Что-то фантастическое. Естественно, когда у тебя будут деньги, ты и не заглянешь сюда. Ты вовсе не собираешься заманивать девушку своей мечты шкатулкой драгоценностей с надписью «Джем-О-Рама». Ты отправишься прямиком к «Тиффани» или «Картье». Рассядешься в кабинете директора магазина, а тебе будут приносить чудеса ювелирного искусства.

Хасиды, придерживая шляпы, снуют по улице туда-сюда. Они останавливаются потолковать друг с другом и стараются не глядеть на женщин в мини-юбках. Ты изучаешь товар в витрине «Книжного рынка Готем» и обращаешь внимание на объявление: УМНЫЕ РЫБАЧАТ ЗДЕСЬ.

На Пятой авеню переходишь на другую сторону и направляешься в сторону «Сакса» 34 34 «Сакс» — большой универмаг. . Останавливаешься перед витриной. За стеклом — манекен, копия Аманды. Когда для него делали форму, Аманда полтора часа пролежала в ванне лицом вниз в вязком латексе и дышала через трубочку. Несколько дней спустя она отправилась в свою последнюю поездку в Париж; с тех пор ты ее не видел. Ты стоишь перед витриной и пытаешься вспомнить, действительно ли она выглядела так.

Ты встретил ее в Канзас-Сити, куда приехал работать репортером после колледжа. Тебе приходилось жить и на Западном побережье, и на Восточном, и за границей, а на Среднем Западе ты не был никогда. Ты чувствовал, что где-то там таятся своего рода истина и американская добродетель, и,- как человек пишущий, хотел их познать.

Аманда выросла в американской глубинке. Ты встретил ее в баре и не мог поверить своему везению. Ты и не собирался с ней знакомиться. Но она сама подошла и завела разговор. Пока вы беседовали, ты поймал себя на мысли: она выглядит как потрясная манекенщица и даже не подозревает об этом. Ты подумал — такую непосредственную девочку могла взлелеять только провинция. Ты представил Аманду на фоне солнечного заката по колено в янтарных россыпях зерна. Своей тонкой, нескладной фигурой она напоминала новорожденного жеребенка. Волосы ее были пшеничного цвета, а может, это тебе только казалось; за два месяца, что ты прожил в Канзасе, тебе еще не довелось увидеть пшеницы. Ты проводил большую часть времени на заседаниях Совета по вопросам районирования и добросовестно строчил репортажи о бурных дискуссиях относительно строительства торговых рядов и планирования новостроек. Вечерами дома было слишком скучно, и ты шел с книгой в бар.

Она, по-видимому, считала, что ты прибыл прямо из Манхэттена. Похоже, здесь, в Канзасе, бытовало некое всеобщее заблуждение: если человек говорил, что приехал из Новой Англии, Массачусетса или вообще с Восточного побережья, все почему-то полагали, что жил он именно в Нью-Йорке. Она расспрашивала про Пятую авеню, «Карлайль», «Студию 54» 36 36 Популярные бары-дискотеки. . Совершенно очевидно, что из журналов она знала об этих заведениях больше, чем ты. Она представляла себе Северо-Восток в виде какого-то сада при загородном клубе, в центре которого возвышаются небоскребы Манхэттена. Она спросила об «Айви лиг», словно это была некая официальная организация, и в тот же вечер представила тебя соседке по комнате как ее члена.

Не прошло и недели, как она перебралась к тебе. Она работала в цветочном магазине и думала, что когда-нибудь будет ходить в университет. Твоя образованность ошеломляла и восхищала ее. Стремление Аманды к учебе было трогательным. Она просила даты ей список книг для чтения. Вполне серьезно ждала появления твоей новой книги. Ты мечтал, что будешь продаваться в «Готем». Она хотела обитать возле Центрального парка, ты стремился приобщиться к литературной жизни города. Она выписала проспекты нью-йоркских университетов, и вы разослали туда ее автобиографию, которую она добросовестно отстучала на машинке.