Василий Бетаки - В поисках деревянного слона. Облики Парижа

—-----

Однако, каковы всё же главные черты модерна?

Архитектура "Прекрасной эпохи", отбросив брезгливо мелкий прагматизм эклектики, взяла все же у неё некоторые рациональные моменты — прежде всего она учла прогресс инженерного дела и появление новых материалов, употребление которых приняло гигантский размах.

Архитектура модерна, отбросив эпигонство ложноклассических эклектиков, была одновременно и бунтом против классики, и новым бурным её развитием.

Надоевшие прямые линии и части окружности сменились в силуэтах фасадов и в очертаниях интерьеров кривизной линий более сложных. Так классическую дугу заменили сопряжения дуг разного радиуса, а то и параболические линии как в силуэте построек, так и в декоративных элементах фасада, окон или дверей.

Мягкость и спокойствие, а порой, наоборот, нервность убегающих от взгляда капризных линий, скульптурность построек, фантастичность и неожиданность в игре света и тени стали возможны лишь потому, что прямоугольный кирпич или тёсаный камень сменился бетоном, позволившим архитектору освободить свою фантазию, прежде придавленную камнем с его прямоугольностью, ломавшей полёт воображения.

Обилие скульптурных элементов фасада в постройках этой эпохи заставляет порой воспринимать само здание, как одну сложную и фантастическую скульптуру. (Это есть, как мы видим, не только в Барселоне, в постройках гениального чудака Гауди!) Таков, например, дом 29 по проспекту Рапп — один из шедевров самого плодовитого из архитекторов модернаЖюля Лавиротта (1864–1929). Необычайный декоративный эффект даёт тут сочетание бетонного поля стены со скульптурой и цветной керамикой. Растительные и звериные мотивы отделки фасада фантастически переливаются в женские фигуры… Не менее интересно и здание Теософического общества по соседству, и странный фонтан с античной (копия, понятно) фигурой пляшущего Пана во дворе дома N 20, (где с середины 70-х годов и по 1988 год располагалось парижское отеление радио "Свобода").

Три архитектора определили в основном новый стиль на улицах Парижа — общий облик чуть ли не половины парижских улиц, особенно в западной части города. Первый из них — только что упомянутый Ж. Лавиротт, построивший большинство жилых домов в районе Пасси на правом берегу и вокруг Эйфелевой башни — на левом. Второй — Шарль Жиро, создатель Большого и Малого дворцов, и третий — которого можно без натяжки назвать главным создателем стиля — Гектор Гимар.

Его, архитектора парижского метро, построившего как множество наземных входов в метро, так и некоторое количество стальных эстакад с узорным чугунным литьём и определившего отделку множества подземных станций, некоторые французские искусствоведы называли автором "нового барокко с натуралистической тенденцией" — видимо, за разнообразные растительные и животные орнаменты. Но я не думаю, что такая мудрёная характеристика может испортить или наоборот улучшить впечатление от работ Гимара, рассеянных по всему городу и во многом определяющих то лицо Парижа, которое мы привыкли видеть постоянно, как в жизни, так и в кино, то лицо Парижа, с которым парижане сжились за последние сто лет…

В то же время мы находим и такие высказывания: "Простой и элегантный маленький павильон, фантазия господина Гимара, весь состоит из стекла, керамики и железа. Он лёгок, как шампанское!". Так писала газета "Фигаро" в феврале 1900 года о входе в метро у Ворот Дофина в конце проспекта Фош у самого Булонского леса. Парижане прозвали этот павильон стрекозой.

Сохранились без изменений и похожий павильон входа на станцию "Аббесс" на Монмартре и 90 других входов (большей частью без павильонов, открытых). Всего по эскизам Гимара между 1900 и 1913 г.г. было выполнено почти полторы сотни этих входов. Кроме того, он же построил синагогу на Булыжной ул. (rue Pave) и так. наз. "замок Беранже".

Входы в метро, афишные тумбы, скамейки, фонтанчики — даже уличные туалеты (все, наверное, помнят начало знаменитого фильма "Скандал в Клошмерле") — вся эта "городская мебель, городская мелочь" — необходимая часть той мозаики, которую называем мы обликом города.

Всё это — модерн, основной стиль "Прекрасной эпохи".

И решетка с растянутыми, хитро заплетёнными, коваными листьями и цветами у входа в какую-нибудь далёкую от центра станцию метро, и огромный, с тяжёлыми белеющими под солнцем куполами собор Святого Сердца, венчающий верхушку Монмартрского холма, или праздничные и опереточно-легкие павильоны в Булонском лесу, или затерявшийся сегодня среди почти-небоскрёбов восточной окраины (района Берси) Лионский вокзал, всё это — Париж "прекрасной эпохи".