Как-то вечером, отужинав, Баку вышел на террасу
с сигарой. Вернувшись в комнату, он обвел глазами стол:
- А где же твой пирожок с кремом?
- Угостила новую горничную. Мне не хотелось сладкого.
- Ты соображаешь, что делаешь?
Она вперилась в него ненавидящим взглядом:
- Не хочешь ли ты сказать, что пирожок был отравлен?
В кухне что-то с грохотом обрушилось на пол.
Баку отправился посмотреть, в чем дело, и очень скоро
вернулся.
- Новая горничная свое отслужила, - сообщил он.
В течении двух мину тело новой горничной превратилось в бедую чайку, упорхнула в небо через открытое окно.
В доме что ни день толпились гости. Так задумала Симона. Обычно они вели уединенный образ жизни.
- Под шумок легче провернуть дело. Чем не стрельба
по движущейся мишени!
К ним опять зачастил Гасанчик, который сильно хромал
после падения с лестницы, хотя с той поры прошла не одна
неделя. Он все так же сыпал анекдотами и надсадно хохотал,
а однажды едва не отстрелил себе ухо из дуэльного пистолета.
Гости помирали со смеху, но сочли за благо убраться пораньше.
Гасанчик поклялся, что ноги его больше не будет в этом доме.
Потом вышел казус с одной девушкой Ирой, которая, оставшись у них ночевать, решила воспользоваться
феном Симоны и получила если не смертельный, то
поистине сокрушительный удар током. Унося ноги, она растирала
левое ухо. Иногда Баку тоже пользовался феном.
Баку после этого не прикасался к фену вообще.
Вскоре после этого пропал некий Иса Исахан. А вслед
за ним - доктор Устаев. В последний раз несчастных видели по
субботам в гостях у Баку и Симоны.
- В прятки играете? - подтрунивали знакомые, дружески
похлопывая Баку по спине. - Признайтесь, что вы с ними
сделали? Отравили мухоморами? Пустили на удобрение?
- Скажете тоже! - сдавленно посмеивался Баку. - Ха-ха,
при чем тут мухоморы! Один полез в холодильник за мороженым, не смог выбраться и за ночь сам превратился в эскимо. Только под утро отморозился, началось превращение в птицу, он стал синей птицей, улетел. Я кстати его видел утром, он сидел на ветке перед крыльцом, кричал и пел. Другой зацепился за иконостась и пробил головой стекло в оранжерее. Тут же он стал вороной, больше я его не видел.
- Превратился в эскимо! Пробил стекло! - подхватывали
гости. - Ну, Баку, вы и шутник!
- Это чистая правда! - настаивал Баку.
- Чего только люди не придумают!
- Нет, серьезно, куда запропастился доктор Устаев? А
этот прохиндей Иса?
- И в самом деле, куда подевались Иса и Устаев? -
спросила Симона через пару дней.
- Надо подумать. Историю с мороженым подстроил я сам. А
вот иконостась?.. Не ты ли подбросил ее в самое неподходящее
место, чтобы я споткнулся и угодил головой в стекло?
Симона застыла. Он попал в точку.
- Так-так, - сказал Баку, - значит, настало время кое о
чем потолковать. Пирушкам надо положить конец. Еще одна жертва
- и сюда примчится полиция с сиренами.
- Верно, - согласилась Симона. - Наши маневры рикошетом
ударят по нам самим. Что же касается иконостаси... Перед сном ты
всегда прогуливаешься по оранжерее. Но за каким чертом туда
понесло Устаев - в два часа ночи? Поделом этому болвану.
Долго он будет лететь над полями.
- Силы небесные! Отныне никаких гостей.
- Будем коротать время наедине - ты да я, да еще... гм...
люстра.
- Не дождешься! Я так запрятала стремянку - вовек не
отыщешь.
- Вот лакудра! - не сдержался Баку.
В тот вечер, сидя у камина, он наполнил несколько чашек зеленого чая. Стоило ему выйти
из комнаты, чтобы ответить на сотовый телефон, как она
бросила в свою собственную чашку щепоть белого порошка.
- Какая гадость, - пробормотала она. - Банально до
неприличия. Зато расспросов не будет.
С этими словами она - для верности - добавила еще
чуть-чуть смертоносного зелья. Тут вернулся Баку, опустился
в кресло и взял со стола чашку. Повертев ее перед глазами, он
с ухмылкой перевел взгляд на Симону:
- Шалишь!
- Ты о чем? - с невинным видом спросила она.
В камине уютно потрескивай поленья. На полке тикали часы.
- Не возражаешь, дорогуша, если мы поменяемся чашками?
- Уж не думаешь ли ты, что я подсыпала тебе яду, пока
ты говорил по телефону?
- Слишком банально. Но не исключено.
- Ох уж, бдительность-подозрительность. Ну, будь
по-твоему. Меняемся.
На его лице отразилось удивление, однако чашки перешли из
рук в руки.
Читать дальше