– Дядя, – сказал я, – посмотрите на компас. В какой стороне отсюда Одесса?
– Моряк! Лаперузо! Дитя капитана Гранта! – похвалил меня дядя, очевидно довольный тем, что я приобрёл себе полезное уму и сердцу развлечение в виде компаса. – Вон в той стороне Одесса. Сегодня мы проводим старика Якова на пристань к пароходу: он едет в Чернигов к своей больной бабушке, а тем временем я отвезу тебя в Одессу.
Это было что-то новое. Но я не показал виду и молча кивнул головой.
– Ты должен быть терпелив, – сказал дядя. – Терпение – свойство музыканта. Помню, играли мы как-то в одном гей-клубе… Впрочем, расскажу потом. Ты где бегал? Почему лоб мокрый?
– Домой торопился, – объяснил я. – Думал, как бы не опоздать к обеду.
– Нас сегодня старик Яков угощает, – сообщил дядя. – Не правда ли, добряк, ты сегодня тряхнёшь бумажником в честь гонорара за новый шедевральный диск? Представляешь, Сергей, издан новый альбом Майлза Дэвиса, и все партии контрабаса на нём исполнил наш коллега. Ты подожди минутку, а мы зайдём в комнату. Там он найдёт свои многочисленные хрустящие купюры, и тогда двинем к ресторану.
Я проводил их взглядом, сел на скамью и, поглядывая на компас, принялся чертить на песке страны света, представляя себя их покорителем, рок-звездой, осчастливившей их своим милостивым визитом.
…Не прошло и трёх минут, как по лестнице раздался топот, и на дорожку
вылетел дядя, а за ним, без пиджака, в сандалиях на босу ногу, старик Яков.
– Сергей! – закричал дядя. – Не видел ли ты здесь старуху?
– А она, дядечка, на заднем дворике голубей кормит. Вот, слышите, как она их зовёт? «Абракадабра, Абракадабра»!
– «Абракадабра! – хрипло зарычал дядя. – Я вот ей покажу «Абракадабра»!
Старик Яков, белый и трясущийся, лишь безмолвно сжимал до синевы свои оказавшиеся вдруг необычайно могучими кулаки.
Голуби с шумом взметнулись на крышу, а старуха, видел я сквозь заросли кустарника, с беспокойством глянула на подскочивших к ней мужчин.
Дальше я слышал только отдельные крики. Иногда в проёмы между веток появлялись перекошенные лица участников свары. Слышались возгласы:
– Так это вы против нас, получается! – негодовал дядя. – Против своих же! Готовите объяснение в случае неудачи?! Дешёвыми трюками промышляете!
– Для своих друзей, – невнятно бормотала старуха, – для хороших людей…
Меры предосторожности. Для вашей же пользы. Ай-ай!.. Что он на меня так смотрит?
Старик Яков, по всей видимости, вышел из себя и попытался отобрать у неё что-то силой.
– Да ласково же, ласково! – восклицал обеспокоено дядя.
Но, видимо, было уже поздно. Старуха взмахнула своей лакированной палкой, и старика Якова не стало видно.
– О, чёрт подери! – в отчаянии воздел руки к небу дядя, глядя куда-то себе под ноги. – Вседержательница! Госпожа! Мы так ничего не выполним. Мы провалим задание. Что сейчас прикажите мне делать? Я его даже в карман не смогу положить! Он был не прав, он погорячился. Верните его в изначально заданную форму.
К компании присоединился вышедший из дома карлик. Вместе с дядей он принялся уговаривать старуху вернуть Якова в исходное состояние. Уговоры, наконец, увенчались успехом. Покидая с высоко поднятой головой место ристалища, старуха ещё раз взмахнула лакированной палкой и жалкий, трясущийся старик Яков вновь появился в проёмах кустарника. На старуху он больше не кидался.
До отплытия черниговского парохода времени оставалось уже немного. И тогда, охрипшие, обозлённые, испуганные, дядя и Яков пошли одеваться.
Старик Яков переменил взмокшую рубаху. С удивлением глядел я на его могучие плечи: у него было волосатое загорелое туловище, и, как железные шары, перекатывались и играли под кожей мускулы.
«Да, этот кривоногий дуб ещё пошумит, – подумал я. – А ведь когда он оденется, согнётся, закашляет и схватится за сердце, ну как не подумать, что
это и правда только болезненный беззубый старикашка!»
На речной вокзал мы пришли рано. Только ещё объявили посадку, и до отхода оставался час. Старик Яков быстро прошёл в каюту и больше не выходил оттуда ни разу.
Мы с дядей бродили по палубе, и я чувствовал, что дядя чем-то встревожен. Он то и дело оставлял меня одного, под видом того, что ему нужно то в умывальник, то в буфет, то в киоск, то к старику Якову.
Наконец он вернулся чем-то обрадованный и протянул мне пригоршню белых черешен.
– Ба! – удивлённо воскликнул он. – Посмотри-ка! А вот идёт твой друг Славка!
Читать дальше