Джойс Оутс - Исповедь моего сердца

Еще более уверенно говорят, будто на жизнь принца Элиху явно покушались осенью 1928 года, во время его секретной встречи с белыми лидерами (среди которых были мэр Джимми Уолкер, англиканский епископ Генри Рудвик, несколько богатых бизнесменов и, не в последнюю очередь, великий магистр куклукс-клана), когда ему подсыпали яд то ли в бокал вина, то ли в салат из фруктов… опять же гигантским усилием своей благородной воли он превозмог смертельное действие отравы.

И так далее, и так далее; ибо у всех, кому довелось видеть принца Элиху, не говоря уж о тех, кто удостоился чести перекинуться с ним словом, была собственная история; полностью правдивыми эти истории не назовешь, но то, что это не просто фантазии, — тоже факт.

Элиху — не человек, Элиху — Судьба, заявил сам Элиху , а пути Судьбы неисповедимы.

И еще говорят — что ему нравится гораздо меньше, — будто, несмотря на обет безбрачия, у него невероятное количество жен — настоящий черный гарем! — значительная часть которого содержится на верхнем этаже его личной резиденции на Страйверз-роу (самый престижный квартал Гарлема); другая же рассеяна по городу. В общем, повсюду в Соединенных Штатах и в зарубежных странах, где Элиху случалось оказаться после создания Всемирного союза в 1916 году — например, в Либерии, Сьерра-Леоне, Эфиопии, Бразилии, Аргентине, Вест-Индии и т. д., — женщины настолько возбуждались при одном его появлении или настолько он сам привлекал их, пользуясь своими телепатическими способностями, что мужской славой он мог бы поспорить с самим царем Соломоном (у которого, как известно, было семьсот жен и триста наложниц). Ах как же бесстыдны эти женщины и как безумны! — по собственному признанию, они вспыхивают огнем при одном появлении принца, при виде его кожи цвета черного дерева (в своей белой хламиде и ослепительно белых брюках, заметно расклешенных книзу, по особым случаям — в костюме, украшенном тонким золотым шитьем и алым бархатом, с мечом в золотых ножнах, усыпанных рубинами, который он носит так непринужденно, принц действительно выглядит великолепно): сразу по окончании выступления или митинга женщины толпами бросаются к нему, рыдают в истерике, охрана пытается их оттеснить, хотя наверняка (?) самых привлекательных потом приводят к Элиху, чтобы он удовлетворил их пылающую страсть. Ибо даже похоть может быть священной, если она поставлена на службу расе. (Между прочим, в годы наивысшей славы принца Элиху сотни негритянских женщин клялись, что слышат во сне «зов»: им является принц и манит к себе, чтобы зачать дитя… поддержать чистоту черной расы, сильно подпорченной за последние несколько столетий дьявольским белым семенем.)

Отсюда следует, что во всех краях принц Элиху породил бесчисленное количество сыновей и дочерей; в каждом таком младенце угадываются его сильные, решительные черты, угольно-черные глаза с блестящими, как слюда, ореховыми крапинками, крупный широкий нос, надменно оттопыренная верхняя губа; отмечены они (по горделивому утверждению матерей) и его неукротимым духом.

Ибо принц Элиху — не обычный человек; в нем горит неистребимая мужская сила африканских королей древности.

Однако сам принц и наиболее доверенные лица из его окружения с недовольством отмахиваются от этих легенд; ведь в конце концов Элиху принял обет воздержания, безбрачия, поклялся соблюдать мужскую добродетель — как и большинство верных его последователей; вся страсть должна быть отдана делу освобождения и улучшения жизни негров, а в конечном итоге возрождению великой африканской цивилизации (это — задача следующего десятилетия; ибо, по подсчетам Элиху, к тому времени в Европе начнется вторая война между дьяволами-каннибалами). Так что, когда обезумевшие от страсти женщины атакуют после митингов трибуну, на которой стоит Элиху, или появляются, нетрезвые и рыдающие, у дверей его дома на Сто тридцать восьмой улице, умоляя впустить, охране дается указание вежливо, но решительно выпроводить их, а также отвадить от дальнейших поползновений в том же неприличном духе. Их святой долг состоит в том, чтобы заводить семьи и увеличивать вместе с мужчинами своего круга черное потомство, дабы не иссякала энергия расы. На него же, Элиху, по собственным его словам , устремлены взгляды дьяволов-каннибалов, и он вынужден быть Богом, иначе его сочтут животным.

Однако же в глазах многих, как братьев по крови, так и недругов-белых, принц Элиху — не бог и не животное, а просто шарлатан, обыкновенный преступник, разве что слишком хитрый, чтобы легко попасться.